Поэт “милостью Божьей” имеет власть превращать
воду человеческих слов в вино, а это вино обращать в
кровь Слова. Таково высшее назначение поэзии, её смысл
евхаристический. Поэзия есть возвращение человека к
началу вещей.”
архиеп.Иоанн Шаховской. «О поэзии»
Бремя поэта - версия
Что значит «бремя Поэта»?
Это:
в жаркое лето
пружинить с обрыва в Волгу,
в Волге плавать подолгу.
А потом
биться о лёд головою.
Кончилось лето - лёд над тобою!
Люто истерзанный клювом орлиным,
прикованный к рифме окОвой Гефеста,
Поэт за жизнь проживает две жизни
и два кровотока вмещает в сердце.
Когда Поэт умирает от печени
или иной беспЕчной причины,
Он Богу слагает глаголов узорочье
всегда недовыраженной величины.
И на погосте чужого столетия
озимый из прошлого,
впрок существующий,
Поэт прорастает сквозь бремя Поэта
в зАлитое
будущим солнцем
будущее!
Поэзия в городской среде
Жизнь – это выбор ежеминутный!
Принцип один – play off.
Может, ты станешь поэтом трубным,
А, может - вязанкой дров.
И будешь прикормленное местечко
На Рождество наряжать.
А после спектакля мулов и овечек
На шампуры сажать.
Слово «бабло» не пришивается
К дерзкому слову «пи;т».
Стежок покаянный, увы, расползается,
Если карман набит.
Вот они, взбалмошные павианы,
Над пропастью топчут жердь,
Цои, Высоцкие и Мандельштамы -
Смерти особый десерт.
Ишь, как клокочут гортанные трели,
Колышется жердь-егоза.
Глядите, кто-то сорвался в ущелье,
Как с Бога упала слеза!
Разбился в хлам, но из бронзы собранный
Встал в городской среде -
Мрачный, величественный и всенародный,
Неведомый сам себе.
Жизнь – это выбор ежеминутный!
Принцип один – play off.
Снова шагает по площади Трубной
Поэт с вязанкою дров.
Вот запылали дровишки несмело,
Вот потекла смола…
- Площадь Трубная, что ты наделала?
- Я ему шанс дала!
Это ничего не значит…
Это ничего не значит, что ты строчку написал.
Прыгнул в небо наудачу, а упал на пьедестал.
Повтори прыжок!
Ведь ближе стало небо на вершок.
Правда, падать будет ниже,
если уберут
горшок…
Как продолжение себя
«Если драгоценный камень попадает в грязь,
он остается драгоценностью.
Если пыль подымается к небу,
она остается пылью»
Муслихаддин Саади
Он прожил день и написал не более строки.
Он белизну не напитал движением руки.
Урок печальный. Вот изъян, которому дано
В самом себе себя изъять, вину залив вином.
Но та строка, она жива, пусть одиноко, но
Она бессонницы печать, и ей разрешено
Без корректур, такой как есть, в печальный смертный час
Зерном в сырую землю лечь, чтоб помнили о нас.
Капустнице крылатой вслед сквозь кокона чертог
Однажды (через много лет) забьётся сердца слог
В душе иной, и та строка, земной разрушив сон,
Восполнит прошлого изъян в нём, как в тебе самом!
Ночей взволнованный черёд иссякнет утром ранним.
И тот, кто будет наперёд, у ног моих вино нальёт
И, крепко сжав,
Помянет.
Поэтические стрельбы
Поэт - хворостинка в костре.
Если
Муза костёр подпалит невзначай,
Вспыхнут N поэтинок вместе,
Костёр выжигая, как ветхий чан.
Рифмы горят!
Это ямбов факелы,
Дивных хореев дымящийся угль
Ринулись в ночь теней, обстоятельств,
Сверкая, как очередь трассирующих пуль!
И...
Нет мишени.
Решето поверженное
Качнулось, в яму ямб отразив.
Эх, пули - пули, вас ждала Вселенная,
А вы.. застряли в ноябрьской грязи!
Пегас морских глубин
Мой батискаф был создан для глубин.
Он днём и ночью бороздил фарватер
И пил коктейль глубоководных вин,
Выглядывая дно в иллюминатор.
А ныне он на якоре стоит
И мирно спит в угоду сладкой лени.
Его, как дождик, время моросит.
Ржавеет киль в статических соленьях.
И если дальний голос позовёт
На глубину с причалов казначейских,
Мой батискаф, как старенький вельбот,
Лишь заскрипит в уключинах житейских.
Но может быть, на вольный зов судьбы:
«Айда, приятель, в глубину, в ночное!» —
Мой батискаф, Пегас морских глубин,
Поверх волны гривастой головою
качнёт?..
Увы, вдали стремнин
Он, к пирсу пришвартованный упряжкой,
Среди безвольных пенистых седин
Скрипит в уключинах и всхлипывает тяжко.
Атлантика, ночь, полнолуние
Море пыхнуло йодом,
Волны бросились к скалам.
Стали глубины бродами
Под тысячетонным валом!
Ветры, гоните бурю,
Чую, чую потеху!
Море хохочет, курит,
Как во хмелю поэты.
Как во хмелю,
Поэты
С грозной волной играют,
Громы и буйные ветры
В пенные рифмы вплетая!
Вот наклонилось море,
И откололся берег,
Пыхнуло йодом горе
Смытых с Земли Америк.
Что ж вы молчите, поэты?
Вам ли молчать равнодушно?
Вы же славили Это,
Вкусив ресторанное "суши"!
Вы же славили Это,
Выпив сладкого рома.
Что ж вы молчите, поэты,
Глядя в гибельный омут?!
Крымская история
Не пишется - час,
второй,
третий.
Высохло всё, что могло писать!
Так незаметно взрослеют дети
И разбегаются. Мыслей прядь
Мерно колышется,
локоном длинным
Кружит, пытаясь завить строку.
Рядом, на шкафчике крымские вина
Вздрагивают, как тетерева на току.
Вина нашёптывают: "Не виноват ты!
Муза не вышла на связь, старик.
Дней на пятнадцать
езжай-ка в Ялту,
Подальше от воплей немых страниц!"
Ялта... На рейде смолистой ночью
Мерно колышутся дни - корабли:
Лайнеры - строфы, палубы - строчки,
На палубах - литеры, рифм рыбари...
* * *
Что ж, на токУ разговор толковый.
Не собеседник я нынче перу.
Еду!
И рифму в строфу пароходную
Вставлю попалубно! И назову
Волны Сиваша российскою курией.
Нынче Россия - Большая земля!
Муза-крымчаночка, семечки лузгая,
Мне улыбнётся: «Пиши - я твоя!"
Прорастающая сирень
Вся эта тоска - черный вирус,
Передающийся стихо-песенным путём.
- Виталя, кто из тебя вырос?
- Мам, это сирень.
И она цветёт.
Поэт Виталий Маршак
Что говорить о тоске вчерашней?
В прошлом — всё. Я сегодня — весел!
Реют флаги мои на башнях
Так, как если б я их повесил.
Но я… не вешал! Стыдно признаться,
Вольные стяги изъедены молью.
Битвы, победы и ратное братство
Ныне покрылись негодной хандрою…
…Ветер, с древком бревенчатым споря,
Сдрал кумач! Как ковёр-самолёт,
Красный плат заметался, ссоря
Паводок-март и февральский лёд.
Браво, март! За тобой паутина
Льда заторосилась. В вешний бредень
Я отрясаю февральского сплина
Сквозь прорастающую сирень!
Подпол времени
Строф ненаписанных улеи
Брошены в подпол времени.
Время, благоразумно ли
Так поступать с Творением?..
Дней молчаливая лестница
В подпол спускается, тает.
Там вековой околесицей*,
Будто задворками рая,
Бродят неспетые рифмы
Ямбов невнятные тени,
Звучных божественных литер
Гулкие эхо-видения…
* * *
Половицы поют, потрескивают,
Как ледок в декабре нехоженый.
Тут Цветаевы рифмы - нэцке
В курдюках иссыхают кожаных.
Тут Володины - брр! - похмельные
Перепутаны строки - нити,
Недоласканные им, гением,
Золотистые звуки - литеры…
* * *
Мне над подполом холодно летом.
Однодневное солнце не греет.
Я в ледник опускаюсь, в Лету
Ненаписанного – там теплее.
*Околесица (словарь Даля) - окольный путь, окружная дорога
Утро поэта
Поэзия поэту - мучительный чертог.
Всю ночь по кабинету он, не жалея ног,
гортанью мнёт, как глину, трезвучие строки.
Вошла жена Марина и, мужа укротив,
любви сомкнула узы, поправила подол,
серебряные рюмочки поставила на стол.
Житейские печали поплыли на авось!
Как петухи кричали, узнать не удалось…
Наутро муза в печке расплавила стишок.
Впервые в жизни вечной ей стало хорошо.
Ижица Ильича
Как слышится - так и пишется,
Перечитаешь – чуднО!
Певунья, хрупкая Ижица,
То адреналином выжжена,
То мёртвая, как полотно.
А то в ночи встрепенётся,
Расправит крыло строки
И в каменные колодцы
Крикнет: "За мной лети!»
Ей вслед запылают в окнах
Под лампочками Ильича
Музы сладчайшей локоны:
Чернильница, стол, свеча...