Ночь крадётся над городом. Стрелки часов
упираются вверх циферблата.
Облака запирают Луну на дождливый засов –
ей и звёздам не сыпать на землю небесного злата.
Это время каминов и писем при чёрных свечах.
Это время для сказок о том, что творится на свете.
И раз время настало быть вольным и смелым в речах,
значит снова пора приниматься за письма Джульетте.
Здравствуй, милая Пэри, по Питеру бродит апрель,
выметая всё зимнее с улиц, из сердца, из дома,
оживляя нарядов сограждан моих акварель.
Снова в моде любовной простуды истома.
Снова моют фасады и спешно латают асфальт.
Снова водят гостей Петрограда на крыши.
Возле Спаса играет пила и волнующий альт.
И под солнцем весенним ограда окрашена в рыжий.
Я брожу вдоль каналов средь прочих обычных зевак.
Незаметный как время – свидетель незримый эпохи.
Пью в кофейнях на Невском с далёкой Суматры лювак,
жизни чьей-то богатой смакуя доступные крохи.
Дорогая Джульетта, в далёкой Вероне балкон
никогда не узнает о письмах в России холодной.
Только ночь отражается в стёклах дворцовых окон
и мерцанье свечи, как звезды для письма путеводной.