Окно выходит в белые деревья,
закисшие и грязные деревья,
но всё же это белые деревья,
и 1200 только, у меня в кармане есть.
Я помню юбку и колготки,
да, только юбку и колготки,
лица не помню, помню фотки,
и помню, это было где-то здесь.
Кровать скрипит как прежде,
скрипит и шкаф с одеждой,
скрипит и грусть с надеждой,
скрипит и нервы долго гнёт.
С утра проснусь, опять в маршрутку,
40 рублей за ту трясучую маршрутку,
и я по лужам, побегу в эту маршрутку,
утратив время счёт.
И как всегда я опоздаю,
но не туда я опоздаю,
куда я еду. Я снова опоздаю,
туда, куда я не пришел тогда.
Туда где в юбке и в колготках,
и белые деревья, и милые те фотки,
и моя тысяча с двухсоткой,
Затерты в памяти стола.
В который я писал так долго,
и этот стол так долго,
он очень, очень долго,
ждал. Когда его откроют.
Но опоздал, я снова,
Я снова опоздал и снова,
поздно, вышел я из дома.
И лишь сейчас я узнаю.
Я узнаю и те колготки,
и я дрожу держа ту фотку,
и мну в руках ту тыщу и две сотки,
Я узнаю, походочку твою.
Такую легкую и смелую,
и те деревья белые,
И грязные. И бегло я,
смещаюсь к мостовой.
По лужам и по трещинам,
конечно, по лужам и по трещинам,
ведь дождь. По лужам и по трещинам,
бегу я за тобой.
P.S. отсылка к Евтушенко "Окно выходит в белые деревья"