Я уже было думал, что навсегда расстался с Алексеем и Ириной, но жизнь распорядилась иначе…
Алексею скоро 50. Ирина его третья жена или четвёртая. Получить точные данные от Алексея во многих областях не просто.
Он постоянно говорит о своих детях, а их заметно больше, чем жён – только у Ирины трое.
Алексей учит и лечит их всех и гордится их успехами.
Я запутался…
Московские друзья подкинули мне заработок – провести аудит одной фирмы.
Там я познакомился с Алексеем и Ириной.
После развода с женой Алексей работал в этой фирме директором.
Ирина – бухгалтером и они сошлись, вода и пламень.
Мой аудит подтвердил опасения акционеров – фирма находится в предбанкротном состоянии, но не подтвердил худшие опасения – ещё не банкрот.
«Ты не хочешь вывести фирму на устойчивый уровень?», – спросили меня акционеры.
Я хотел вывести себя на этот уровень.
«Нужно решить с Алексеем, – сказали мне, – он сошёлся с бухгалтером и это мешает».
Теперь я вспоминаю, что откуда-то знал – это четвёртая фирма, где директорствует Алексей, но я не придал значения магии цифр.
Мы хорошо поговорили с Алексеем. Он взял отпуск на два месяца и уехал «помочь дочери от второго брака».
Через неделю он вернулся. В 22-30 он открыл дверь квартиры Ирины на Сретенке своим ключом.
В квартире был я.
Ирина не в моём вкусе, к тому же трое детей, в смысле, пятеро с моими и семеро – с внуками. Но жизнь есть жизнь, а работа есть работа.
За неделю я вошёл в коллектив, уяснил, кто чем занимается, приблизился к созданию производственно-финансового плана, тихо торжествуя над москвичами – нам, провинциалам, всегда кажется, что москвичи зазнайки и поэтому мы в Москве превращаемся в ещё худших зазнаек, раскручивая спираль снобизма до небес ведь столица прирастает мигрантами.
Рабочего дня мне не хватало. Я звонил всем по вечерам.
Около десяти позвонил Ирине и мы заговорились на полчаса…
Зайдя в дом, Алексей закричал.
Я услышал его вопрос: «Кто?», ответ Ирины: «Борис», потом невнятный звук, будто кто-то раздавил ногой бурдюк с овечьим жиром или швырнул киевский торт о кафельную стену на кухне.
Ирина бросила трубку, не попрощавшись.
Наступила тягостная тишина.
Через час мне позвонил Алексей. Он был пьян и вёл себя заискивающе.
«Ты исключительно способный управленец, – сказал Алексей шёлковым голосом, – ты мыслишь по-европейски и у тебя прекрасные перспективы. Ты сделаешь карьеру в любой стране, поэтому въезд в Россию я тебе закрою».
У него есть связи миграционной службе, а может и где повыше.
«Леша, – сказал я, – давай поговорим завтра».
«Завтра мы обязательно тоже поговорим, – тон Алексея оставался таким же мягким, – завтра над тобой будет смеяться вся Москва. Ты хочешь стать посмешищем?».
Слово «посмешище», сказанное заискивающим тоном, врезалось в мою память.
«Леша, пожалуйста, давай спать», – лепетал я.
«Спать, – зашипел Алексей, – ты приехал к нам… спать. Ты уже руководишь МОЕЙ фирмой, ты взял всё, ты проводил селектор и видеоконференцию, ты говорил с французами, ты…»
«Лёша!»
Утром персонал не отвечал на мои звонки. Юридически Алексей оставался директором.
К вечеру кто-то взял трубку и ответил мне, что подчиняется директору.
Через месяц собрался совет акционеров. Меня пригласили. Алексея не было.
«У тебя есть какие-то личные проблемы с Алексеем?», – спросили меня.
«Никаких», – сказал я, представляя, как я топчу ногами, лежащий на полу мешок с древесными опилками – всё, что осталось от этого москвича.
Было жалко Ирину – она говорила мне, что боится потерять работу.
«Может быть, тебе не комфортно работать с Алексеем?, – спросили меня, – ведь бывает личная несовместимость».
«Мы всё уладим», – сказал я.
На следующий день (сегодня утром) мне позвонил Алексей.
«Если ты сможешь…не против… если мы могли бы завтра…»
«Лёша, я в твоём распоряжении. Лучше сегодня, но можно завтра», – сказал я.
«Я не могу сегодня, – сказал Алексей, – у меня сын живёт в Староконюшенном, где рухнул дом, Ты читал, что в Москве рухнул дом? Там всё оцеплено. Сын не может выехать. Мне нужно его отвезти».
«Хорошо, Леша, обнимаю, – сказал я, – до завтра».
«Обнимаю», – сказал Алексей, явно обрадовавшись.
Завтра выхожу на устойчивый уровень.
...у нас там пятеро детей, а с внуками – семеро.