Сколь бессмертен славный Доризо?
"Пока живу, я все-таки бессмертен,..
Хотя бы тем, что вновь забыл о смерти."
Николай Доризо
Бессмертие даётся нам при жизни
Не в будущем количестве седин,
А в страхе не познать своей харизмы
И оказаться временно живым.
Когда нам бес в обличии кисейном
Сулит бес-смертие в пожизненный удел,
Мы аплодируем!
Ведь на благие цели
Нам хочется растратить бес-предел.
Но краток миг земных очарований.
Исчез тот "ангел", что, как Лель, в саду
Нашёптывал...
И рвётся от рыданий
Душа в груди, предчувствуя беду.
Нет, настоящий ангел — птица в небе!
Всплакнёт как чайка или молчалив.
Он в скорбный час по каменистым слЕдам
Ведёт нас в рощу вековых олив
И там в глуши, на кладбище столетий,
Где времени кончаются права,
Божественное дарит нам бессмертие!
А ныне лишь кружится голова.
* * *
Не надо старость прятать под рогожу,
«Бессмертье страуса» - не твой удел, дружок.
Земную смерть перешагнуть возможно,
Когда зовёт Божественный рожок!
Собеседники тысячелетий
Пролог
Я не слышу тебя, и голосом
Не откликнуться мне из будущего,
Житель города Иераполис,
Собеседник мой ежеминутный.
Но лишь слово твоё минувшее
Встрепенётся, как чайка с берега,
Сердце в рынду ударит: суша!
Век седьмой от начала эры…
* * *
В каменистой прохладе скользящего дня
В городских закоулках Фронтина
Мы сидели вдвоём на весах бытия
За столешницей из травертина.
На подушках - хозяин, рост - под потолок,
Его звали Августа Мелетий.
Мы сидели, глазами сплетая венок
Собеседников тысячелетий.
Слуги молча вносили кувшины с вином,
РОзжиг мяса и хлебные меры.
Ликовала душа: за такое кино
Грех не выпить фалернской пот;ры!
А напротив, где ч;рпий хранит инвентарь
И столовый кончается глянец,
Две гетеры склонились под звуки кифар,
Предлагая свой чувственный танец.
Отложив попеченье, Августа сказал:
«Расскажи мне, кто ты и откуда.
Ты воскликнул, входя: "Между нами – века!"
Аполлоном клянусь, это – чудо!
Между нами - Аид. И я ставлю в вину,
Что сквозь тысячелетнюю тину
Ты явился потешить свой скаредный ум,
Отыскав меня в плинфах Фронтина.
Что тебе до меня? Неужели мой прах
Пред тобою не в праве забыться?
Ты вторгаешься в склеп, нарушая устав
Благочестия и нелюбопытства!
Кто бы ни был ты - злой, человек ли добра,
Но сейчас ты - Августа Мелетий!
Ты присвоил, как вор, травертиновый мрак
От судьбы моей тысячелетней…"
Он умолк, бросив чашу слуге в рукава.
В полумраке застыли гетеры.
Время будто очнулось и ахнуло: «Как
Над Аидом сомкнулись две эры?!»
* * *
Не простившись, я вышел в вечерний Фронтин,
Пилигрим, оказавшийся вором,
И у всех на виду… табачок раскурил.
Не готов я к таким разговорам.
Прим.
Иераполис — античный город на территории нынешней Турции. Иераполис претерпел три землетрясения и каждый раз отстраивался заново. После четвёртого землетрясения (VII век н.э.) люди покинули город.
Ул. Фронтина – бывшая центральная улица города.
Травертин – природный камень
Потера – сосуд для питья.
Фалернское вино — белое вино из Кампании
Охота на глухаря
«Придёт время, когда люди будут смотреть
на убийцу животного так же,
как они смотрят сейчас на убийцу человека»
Леонардо да Винчи
Бывалый охотник наставляет своего друга,
неопытного охотника, в ночь перед охотой:
— По снегу шаг на глухаря
Удобен, когда снег подтаял,
Когда намёт сугробов вмят
И держит след. Под вечер стая
Слетается на токовище.
Хвастливых оперений ряд
Уж заготовлен. Чу! Над тишью
Клекочет песня глухаря...
* * *
Вот первый перистый петух
Ветвь изогнул под тяжью крупа.
И зорко "досчитав" до двух
Окликнул "Крэк!" Спустя минуту -
Второй. За ним наперечёт
С десяток птиц, крыла оправив,
Расселись по ветвям в зачёт
Любовных и смертельных правил.
Неопытный охотник:
- Их жалко мне! Сколь мудреца
Рок поражает смертью ранней,
Столь оперение певца
Губительно в житейской брани...
Бывалый охотник:
- Стреляй под песню, так верней,
Глухарь, когда поёт - не слышит.
И глухариная свирель
Шагов за десять смертью дышит!
Стреляй! Стреляй наверняка.
Он твой, горластый неудачник.
Ему в момент любви легка
Судьбы смертельная подачка.
Неопытный охотник:
- Я сам себя не узнаю!
Убить любовь во время песни?
Любовь в крови - и я стою
Над ней - беспечной злобы вестник…
Бывалый охотник:
- Братан, да не морочь себя!
Тебе ружьё дано для славы.
Рукописания горят!
В огне кто костровой - тот правый.
Глухарь - он тоже не дурак,
Он, как и ты,- жестокий воин.
Тебе он - корм, слабейшим - враг.
Увы, братан, так мрачно скроен
Наш дольний мир. Грехопаденье
Иные правила ввело.
Отныне зло - лишь разночтенье
добра.
Нам горе суждено!
Неопытный охотник:
Ты что-то путаешь, приятель.
Добро не вычитать из зла.
Поймём ли мы друг друга? - Вряд ли.
Ты - костровой. Твой след - зола.
Творца, поющего в прицеле,
Не видит тот, в ком нет любви.
Дантес, разящий на дуэли,
Не в Пушкина стрелял!
Эх, ты…
P. S.
На том друзья
в тот день расстались.
Рыжая тварь, зачерпнувшая небо
Когда родился Спаситель мира,
волы спокойно жевали сено.
Г. Гейне
Рассказчик:
Вкрался однажды в ритм похорон
Странный мотив: колокольный звон,
Шорох спорхнувших с земли голубей,
Плач похоронный, скрипы саней
Сгрёб голосок, будто выпал пятак
из кошелька.
Это сельский дурак,
Рыжая тварь,
Боженьки манна,
Впел в песнопение дня... «Осанна»!
Голос 1.
Ишь, разошёлся как,
развеселился.
И что по нему не скучает земля?
Дурня с усопшим махнуть,
да нельзя,
Вот и куражится рыжая птица!
Крест нацепил, о-ох, прощаем зря!
Взять бы его, как за жабры язя,
Да за осанну…
Голос 2.
Я до матушки родимой во родимый дом,
Что стоит за речкой синей, за большим холмом,
Побегу, вот только речки мне не переплыть,
Глубже выберу местечко, чтобы всё забыть.
Не печальте ваши лица – поминать не грех!
И забудьте рыжей птицы беспричинный смех,
Смех о том, как шли за гробом, но совсем не так,
И о том, что перед Богом песню пел дурак…
Голос 1.
Ну-ка, верзила, похлопай по дурню,
Чтобы, как все, подле гроба в слезах был,
Чтобы не портил нам плач похоронный,
Душу покойную в рай проводил чтоб!
Рассказчик:
Вот ухватили за рыжие крылья,
Рыжие кудри да рыжие плечи.
Бабы, жалеючи парня, завыли
Не похоронно, по-человечьи.
Голос 2.
Что ты, Месяц, невесёлый, где твоя Луна?
Укажи такие сёла, где живут сполна,
По ночам беду не тешат, и вина не пьют,
И рукой горячей, грешной дураков не бьют.
Я недолго собирался повидать твой лик.
На Земле я задержался, от тебя отвык.
Месяц, будем ли, как прежде,
глупый строить мост,
Дуракам дарить надежды
Падающих звёзд?..