Как на дрожжах росли шпанцы.
Я их воспитывал сурово –
Порол филейни, бил бубенцы…
Но им всё пофиг, всё беспонтово.
Ещё к тому же – за будь здорово,
На моё слово – Ах, сорванцы –
Они кричали – Дерёшь херово,
Да и не годен совсем в отцы.
А та мегера, на кой женился,
Не помогала мне ни шиша…
Ну как так вляпаться умудрился –
Взял разведёнку и малыша,
Да двух заделали поспеша.
И вот потом, сколько ни крепился –
Три пацана, в них сам бес вселился…
Ох, исстрадалась моя душа.
Ух, эта пассия – мать детей,
Себя не парила воспитанием,
Обычно таяв в проём дверей,
Гласила зычно – Муж, до свиданья,
Ты главный в доме теперь каналья.
И ноги делала до друзей –
По ресторанам, в кино, в музей,
Но не в семью, где остыла спальня.
Вот так и дюжил со всех сторон –
С одной бандиты, свои к тому же,
С другой – гулящая Селин Дион,
Ну а по-нашему – просто Маша,
Та, от которой в башке лишь каша –
Что умудрился считать ворон…
И потихоньку я спятил даже,
И пошатнулся мой крепкий трон.
Хотите знать, что там было дальше?
А впереди наступил коллапс –
Ребятки стали меня мутузить
Сразу втроём, запивая шнапс…
Чертовка тоже решила бросить.
И на последующем допросе
Вердикт звучал – Всё, канай, кацап.
Тебя мы любим и очень просим –
Не возвращайся к нам больше, пап.
Мотай. Оставь только папиросы.