Опять паршиво на душе,
Как говорят, скребутся кошки.
А я, наверное, уже,
Свой хлеб судьбы доел и крошки.
Провёл рукою по столу,
А скатерть порвана, помята.
Я вижу крошки на полу,
Я сам просыпал их когда-то.
Я голодаю, их не съесть,
Что пол, что задницу - едино
Лизать, забыв про слово честь,
Мне предложила, вдруг, судьбина.
Судьбина - вовсе не судьба,
Не мать - а мачеха и сволочь.
И я послал её, грубя,
По-русски, матом, как-то, полночь.
Сейчас бы жизни каравай,
Однажды, хлеб давали с солью.
А я не знал, что это рай,
И вот, теперь, с душевной болью,
Я вспоминаю не о зле,
Я вспоминаю о хорошем.
Мне жаль, что пусто на столе,
И счастья нет на нём горошин.
И только тусклое пятно,
Что до сих пор не отстиралось,
Напоминает, как вино,
На скатерть эту проливалось.
Его небрежно вытирал,
Хлеб резал - крошки разлетались.
Не понимал, не представлял,
Что где-то крошками питались.
* * *