Всякой истиной жадно больны,
Мы клюём плесневелые крохи.
Я приёмный ребёнок войны,
Я внебрачный ребёнок эпохи.
Я умом не хочу понимать,
Воспалённым нутром постигая,
Кто моя настоящая мать –
Эта родина, или другая?..
Но сиротство милее вранья.
Оживают кошмарные сказки,
Где родные живут сыновья,
Не снимая железные маски.
Никому не покажут лица,
Их сиротство – иное проклятье.
Знают мать, но не помнят отца
Разделённые сестры и братья.
Их история – тёртый калач,
Крохи истины – звёзды над лесом.
И давно не смеётся палач,
Новый лик заключая в железо.