Он не был замечен в порочащих связях,
Не бегал налево, и деток любил,
Раз в год вывозил их на воды и грязи,
И жён, без причины, ни разу не бил,
В кругах он считался почти что аскетом,
Скоромного вовсе с рожденья не ел,
Ел каши, кефир, кабачки, винегреты,
И в хоре церковном по праздникам пел...
Грешок, правда, был за ним как-то замечен,
Когда после спевки, присев на скамью,
В мерцании уже догорающих свечек,
За мягкое место щипнул попадью...
За что отлучён был, и изгнан из храму,
С тех пор он и крошит на церковь батон,
Ругает попов, и не ведает сраму,
А в хоре поёт уж другой баритон…