Передо мной книга Льва Наумова «Александр Башлачёв. Человек поющий. Стихи. Биография. Материалы». Это подарок близкого друга. Как дань моим юным годам, когда никакой музыки, кроме рока не было, никаких стихов, кроме правильных, никаких поэтов, кроме живых.
Нормальная такая была установка.
Книга издана в «Амфоре» в 2014 г. Серия «Дискография. ру». Не знаю, какие книги еще в этой серии изданы, но эта — классная. Много черно-белых фото на глянцевой бумаге. От СашБаша вообще мало фотографий нам досталось.
«Земная жизнь поэта прошла столь стремительно, что в те годы его легко было не заметить», - говорит Лев Наумов в предисловии. За такие предисловия я бы на пятнадцать суток определял, чтобы было время их переписать.
В первую часть книги вошли стихи , в них сохранена авторская пунктуация, разрыв строк и переносы. Два ранних стиха вообще не публиковались и сохранились только у Анастасии Рахлиной. Есть комментарий почти к каждому стиху, откуда взят текст (по распечатке некой Людмилы Воронцовой либо по рукописи 1983 г., имеется в сносках сравнение редакций). Это я лично очень ценю. В общем, наиболее полное собрание стихов. Есть все. От знаменитых «Черных дыр» и «Времени колокольчиков» до последнего четверостишья «И труд нелеп», которое предвещает смерть. Явно предвещает.
Вторая часть представляет собой биографию, разделен на периоды жизни и написан с юмором (насколько это возможно). Например фраза «Александр был человеком далеко не маргинального происхождения» меня лично покорила. Есть смешные истории о посещении кинотеатра, когда СашБаш написал в журнале посетителей: «А почему у вас коммунизм только на потолке?»
Есть выдержки из его писем близким. Трогательные строки.
Есть куски интервью с Троицким, с Тропилло, Парфёновым и другими.
Есть описание концертов и творческих встреч.
Также есть (то, что я никогда не видел ранее!!!)схема передвижений СашБаша с концертами по стране и список выступлений, в том числе и на квартирниках (уникально, если честно).
Приводится подробная библиография изданий, в том числе и пластинок.
В книге в хронологическом порядке представлены все интервью Александра. Мы словно слышим его живой голос.
В общем, это не книга, а просто клад для любого ценителя поэзии.
Приведу свои любимые стихи.
(любимый Мышалетский стих, кстати)
Грибоедовский вальс / Баллада о Степане / Наполеон
В гараже при совхозе «Победа» [В более поздней редакции – «В отдаленном совхозе «Победа»]
Был потрепанный, старенький «ЗИЛ».
А при нем был Степан Грибоедов
И на «ЗИЛ»е он воду возил.
Он справлялся с работой отлично.
Был по обыкновению пьян.
Словом, был человеком обычным
Водовоз Грибоедов Степан.
После бани он бегал на танцы.
Так и щупал бы баб до сих пор.
Но приехал в деревню с сеансом [В более поздней редакции – «Но случился в деревне с сеансом»]
Выдающийся гипнотизер [Известно, что это стихотворение было написано после выступления в Череповце Анатолия Кашпировского].
На заплеванной маленькой сцене
Он буквально творил чудеса.
Мужики выражали сомненье
И таращили бабы глаза.
Он над темным народом смеялся.
И тогда, чтоб проверить обман,
Из девятого ряда поднялся [В более поздней редакции – «Из последнего ряда поднялся».]
Водовоз Грибоедов Степан.
Он спокойно вошел на эстраду,
И мгновенно он был поражен
Гипнотическим опытным взглядом,
Словно финским точеным ножом.
И поплыли знакомые лица.
И приснился невиданный сон.
Видит он небо Аустерлица.
Он не Степка, а Наполеон.
...Он увидел свои эскадроны.
Он услышал раскаты стрельбы.
И заметил чужие знамена
В окуляре подзорной трубы.
Но он легко оценил положенье.
И движением властной руки
Дал приказ о начале сражения
И в атаку отправил полки.
Опаленный горячим азартом
Он лупил в полковой барабан.
Был неистовым он Бонапартом,
Водовоз Грибоедов Степан.
Эскадроны сошлись в рукопашной
Острой саблей взмахнул маршал Ней.
Эскадроны рубились бесстрашно,
Не жалея людей и коней. [Эта строфа на известных записях отсутствует.]
Пели ядра. И в пламени битвы
Доставалось своим и врагам.
Он плевался словами молитвы
Незнакомым французским богам.
Вот и все. Бой окончен. Победа!
Враг повержен! Гвардейцы, шабаш!
Покачнулся Степан Грибоедов
И слетела чудесная блажь [В более поздней редакции – «И слетела минутная блажь»].
На заплеванной сцене райклуба
Он стоял, как стоял до сих пор
А над ним скалил желтые зубы
Выдающийся гипнотизер.
Он домой возвратился под вечер
И глушил самогон до утра
Всюду чудился грохот картечи
И повсюду кричали «Ура!»
Спохватились о нем только в среду.
Дверь сломали и в хату вошли.
А на них водовоз Грибоедов
Улыбаясь, глядел из петли.
Он смотрел голубыми глазами
Треуголка упала из рук.
И на нем был залитый слезами
Императорский красный [В более поздней редакции автор заменил цвет сюртука на «серый». Действительно, вошедший в историю походный сюртук Наполеона был серым (цветом он был похож на Маренго, любимого жеребца императора), хотя парадные сюртуки были красными.] сюртук.
1983
Абсолютный Вахтёр
Этот город скользит и меняет названия.
Этот адрес давно кто-то тщательно стер.
Этой улицы нет. А на ней нету здания,
Где всю ночь правит бал Абсолютный Вахтер.
Он отлит в ледяную, нейтральную форму.
Он тугая пружина. Он нем и суров.
Генеральный хозяин тотального шторма
Гонит пыль по фарватеру красных ковров. [В сохранившейся рукописи этой строфы нет, однако она звучит на записях]
Он печатает шаг, как чеканят монеты.
Он обходит дозором свой архипелаг.
Эхо гипсовых горнов в пустых кабинетах
Вызывает волнение мертвых бумаг.
Алый факел – мелодию белой темницы –
Он несет сквозь скупую гармонию стен.
Он выкачивает звуки резиновым шприцем
Из колючей проволоки наших вен. [В сохранившейся рукописи этой строфы нет, однако она звучит на записях]
В каждом гимне – свой долг. В каждом марше – порядок.
Механический волк на арене лучей.
Безупречный танцор магаданских площадок.
Часовой диск-жокей бухенвальдских печей.
Лакированный спрут, Он приветлив и смазан.
И сегодняшний бал он устроил для вас.
Пожилой патефон, подчиняясь приказу,
Забирает иглой ностальгический вальс.
Бал на все времена! Ах, как сентиментально...
Па-паук – ржавый крест [В более поздних редакциях – «И паук – ржавый крест...»] спит в золе наших звезд.
И мелодия вальса так документальна,
Как обычный арест. Как банальный донос.
Как бесплатные танцы на каждом допросе.
Как татарин на вышке, рванувший затвор.
Абсолютный вахтер – и Адольф, и Иосиф.
Дюссельдорфский мясник да пскопской живодер.
Полосатые ритмы с синкопой на пропуске.
Блюзы газовых камер и свинги облав.
Тихий плач толстой куклы, разбитой при обыске.
Бесконечная пауза выжженных глав.
Как жестоки романсы патрульных уставов
И канцонов концлагерных нар звукоряд.
Бьются в вальсе аккорды хрустящих суставов
И решетки чугунной струною звенят.
Вой гобоев ГБ в саксофонах гестапо
И всё тот же калибр тех же нот на листах.
Эта линия жизни – цепь скорбных этапов
На незримых и призрачно-жутких фронтах.
Абсолютный вахтер – лишь стерильная схема.
Боевой механизм. Постовое звено.
Хаос солнечных дней ночь приводит в систему
Под названьем
да впрочем не все ли равно.
Ведь этот город скользит и меняет названья...
Май 1985
(Приводится по рукописи)
***********************************
Книга есть тут: https://www.booksite.ru/bashlatchev/3_2.html
но не вся(((
ЭССЕ НАПИСАНО ДЛЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ПРОЕКТА "КНИЖНАЯ ПОЛКА" ТМ "Единомышьленники"