(повесть)
Глава 1. ЖЕЛЕЗНАЯ ЛЕДИ
Ноябрьские морозы – это прелесть! Особенно хороши такие деньки, когда уже выпал первый снег, прикрывший своим роскошным белым покрывалом бытовой мусор, обильно усеяный банками из-под пива и других прохладительных напитков, бумажными стаканчиками с яркими названиями на них мировых брендов, вроде: KFC, Burger King или набившим уже всем оскомину MacDonaldsом.
Одновременно снег, припорошив на заледеневших дорогах и тротуарах лужи, создал тем самым и массу ловушек для всякого рода ротозеев и праздношатающихся пешеходов, а также лысо-резиновых водителей, независимо от того на какой резине (летней или зимней) те ездят. Ибо порой зимняя обувка у некоторых горе-водителей бывает такая, что на ней даже летом осмотрительный водила поостерёгся бы покидать свой гараж или стоянку. Жалко, конечно, в такие дни наших ветеранов… но не будем сейчас о грустном!
- Не погода, а чудо! Что называется - любуйся, но держи ухо востро! – весело хохоча, громко прокричал рыжий коротышка и, пружинисто оттолкнувшись от края замерзшей лужи, превратившейся за ночь в небольшой каток, лихо прокатился от одного её края до другого. Лёд под ним предательски протрещал, но выдержал смельчака, покрывшись паутиной мелких трещин.
– Супер, молодца, красава, – зазвучали из толпы молодых парней одобряющие возгласы в адрес смельчака.
– Саш, на секунду, – раздался окрик за спиной у Слушателей, которые, весело перекрикивая друг друга, в одних костюмчиках, несмотря на десяти градусный мороз, неслись из одного учебного корпуса «консерватории» в другой.
Двое Слушаков резко ударили по тормозам.
– Тебя, - ткнул в грудь голубоглазого блондина высокий, атлетического телосложения парень с черными, как смоль волосами, подстриженными под объемный полубокс в стиле помпадур и побежал догонять группу.
Гиров, остановившись, глянул на свои «Командирские». До начала занятия оставалось семь минут. На ступеньках главного корпуса, обрамленного величавыми готического типа колоннами, как всегда широко улыбаясь, стоял Начальник физической подготовки Академии, подполковник Бабинов Сергей Пантелеймонович.
Саня был спорторгом курса и поэтому Бабинов, можно сказать, был в некотором роде и его начальником. В два прыжка добравшись до ступеньки, на которой стоял подполковник, Гиров быстро протянув для приветствия руку, тут же хотел бежать дальше, бросив в полёте: – Пантелеймоныч, извини, порвут на английский флаг, если опоздаю. Нам аудиторию поменяли, вишь, как зайцы, голыми, блин, скачем по морозу!
– Возьми вот это! – успел сунуть Бабинов в протянутую Гировым для приветствия руку конверт и махнул в направлении второго корпуса: мол, давай-давай, поднажми, опоздывать никак нельзя.
– Чё там?
– В перерыве между лекциями прочитаешь, там всё ясно изложено. Вперёд.
Саня, приложив на прощание правую руку к виску, стрелой полетел догонять группу.
...
Дверь в кабинет была плотно прикрыта.
– Блин, грёбаный Пантелеймоныч, - тоскливо подумал Гиров и, аккуратно постучав, приоткрыл дверь.
В кабинете у стола стояла их Железная Леди и еще какой-то незнакомый ему мужчина: лет пятидесяти пяти, невысокого роста, поджарый, в сером шерстяном костюме-тройке, явно пошитом не на фабрике «Большевичка».
– May I come in? – Гиров виновато улыбнулся, показывая на конверт, мол, задержали его.
Железная Леди перевела взгляд с Гирова на «Шерстяную тройку», всем своим видом показывая, что опоздание этого Слушателя её совсем не удивляет.
– Come in, sit down, please, – указала она на свободное место. – Итак, наконец-то вся группа в сборе, и я могу начать. Говорить, естественно, учитывая пока ваши познания в области английского языка, будем на русском …
Она сделала небольшую паузу, как бы обдумывая, что же ей сказать дальше: – Ах да, если кто-то еще не знает, – Элеонора Викторовна снова стрельнула глазами в Гирова (мол, этот точно не знает), – разрешите вам представить - Начальник кафедры германских языков, Коверя Иван Иванович. Прошу любить и жаловать.
Собственно Иван Иванович вам всё сейчас сам и расскажет. Она сделала приглашающий жест в сторону «Шерстяной тройки» и, растянув свои губы в подобие улыбки, аккуратно села на край стула, сохраняя при этом идеально прямое положение своей спины.
Иван Иванович, улыбнувшись в ответ, неспешно начал свой монолог. Голос его на удивление был приятным и спокойным. Разговор он вёл очень профессионально: в его речи не присутствовало лишнего словоблудия, но и вопросов к нему по сказанному не возникало. Всё что он говорил, было ясно и понятно.
– И стоило было тебя к нам тащить? – подумал Гиров. – Неужели Железяка, сама нам всё это не рассказала бы. Что-то тут не так…
...
Отношения с Элеонорой Викторовной у Сани не сложились с первого занятия. Да, даже не с первого занятия, а с первого взгляда. Вот бывает же так: глянули два человека друг на друга и сразу оба поняли, что они разных полей ягоды. Именно такой случай был у них с Викторовной.
Саня прекрасно помнил, как при первом их знакомстве, и первых же произнесенных им в её присутствие английских словах, ярко напомаженные губы уже увядающей, но ещё продолжающей молодиться Элеоноры скривились (вполне возможно, что непроизвольно, или даже вопреки её воли) в саркастической усмешке.
– Так давайте-ка для начала, мистер Гиров, скажите мне вот эту фразу на английском, а потом уже будете рассказывать своё героическое прошлое, – вновь вспомнил Саня ту памятную для него первую встречу с Элеонорой. – Только я Вас попрошу, постарайтесь это сказать так хорошо, как только Вы можете. Договорились?
– Хорошо, – Саня нахмурился. – Я вообще-то всегда стараюсь.
Элеонора замахала руками: – Не надо много говорить. Please, tell me: It is the pencil.
– It is the pencil, – повторил Гиров.
– No, again. It is the pencil.
– It is the pencil, – весь напрягшись и, покраснев до корней волос, повторил Гиров, не понимая в чем собственно дело.
– Так, – перешла Железная Леди на русский, – ну-ка скажите мне - оса.
– А я пока не знаю, как оса будет по-английски, – пожал плечами Саня.
– Да Вы мне на русском скажите, – взорвалась Элеонора Викторовна.
– А что Вы кричите? – не выдержал Саня. – Извините, но я не могу понять причину Вашего раздражения. Вроде, я не даю Вам никакого повода для этого…
– Оса, – прошипела Железяка, – просто скажите мне – оса.
– Оса, – опять пожал плечами Гиров.
– Ещё раз, оса.
– Оса, – снова произнес Саня, и тут он все понял... На лице его непроизвольно появилась улыбка. Но он смеялся совсем не над той упёртостью, с которой Элеонора пыталась заставить его произнести это слово… просто он понял - «где тут собака порылась»;~).
– Фефекты фечи! – продолжая все шире и шире улыбаться над своей догадкой, подумал он.
– Она-то думала, что я живу на улице Койкого, а я с улицы Койкого, - улыбка на его лице была уже на ширину приклада, и он ничего с ней не мог поделать.
Элеонора Викторовна, истолковав эту его ухмылку по своему, резко поднявшись и ни слова больше не говоря, стремительно покинула лингафонный кабинет, на прощание так хлопнув дверью, что штукатурка старого здания не выдержала и тремя большими кусками с грохотом обвалилась на старенький, местами протёртый до дыр линолеум.
Глава 2. Посмотри на Дюка с третьего люка http://www.proza.ru/2018/04/23/903