А за окнами кричат:
- Ещё не вечер!
Только мне от них отстреливаться нечем,
И кричу я им в ответ:
- Ничто не вечно!
А к чему кричу, не знаю.
Так беспечно
В позвонках скрипуча старость -
Навсегда.
Проклинаю за усталостью года,
И горчит под языком по всем ушедшим
Мой прогорклый валидол.
И по прошедшим
Дням и числам - исчисляемых историй,
Я сбиваюсь с неизменных траекторий,
Собирая пыль пустых аудиторий,
Принимая даже радости за горе.
А на гОре на горЕ, да будет в мае,
Свистнет рак, что до Китая, как в тумане,
Не загаданной бессмысленной загадкой,
Вынет ножик из кармана,
Выйдет ёжик из тумана,
Крикнет ёжик из окна:
- Ну что, лошадка?
Упахалась и без сил - без промедленья -
Под копыта намесилось как мгновенье
Вязкой глины, ночью длинной, ком из горла...
...Сколько ж вас таких на поле перемёрло...
Сколько ж нас таких осталось - аве, матэр! -
Вынет ёжик из кармана калькулятор,
Посчитает и прикинет, провокатор:
- Зарядить бы их, что тот аккумулятор,
Провод в задницу, подключенный к розетке,
И насыпать всем больным в ладонь таблетки,
Чтобы нервные прогрызли прутья клетки,
Не скрипело в позвонках.
И этим летом
Не кричали под окном:
- Ещё не вечер.
Мне же, бл*дь, от них отстреливаться - нечем,
Я же, мать их да на сук, готова к встрече
С той лошадкой из тумана.
Я отвечу
Ей:
- Эге-ге-гей, лошадка, мы похожи!
Потому что мы из самой прочной кожи,
Потому что нас так просто уничтожить...
Потому что там, в тумане бродит ёжик,
И однажды он придёт, чтоб нас на части
Расчленить и разбросать. Но это, к счастью,
Или к гОрю на горЕ - что он не видит,
И не знает,
Что мы будем не в обиде.