Когда мой Бьюик рвётся из тоннеля,
как будто покидая тесный гроб,
ночной Манхэттен шлёт в конце аллеи
видением небесным небоскрёб.
Залитый светоносным водопадом,
единственный в собрании громад,
он высится на пепелище ада,
потоком света отвергая ад.
Вокруг меня проносятся машины,
сигналят и велят нажать на газ,
а я от небоскрёбовой махины
не в силах оторвать печальных глаз.
Всё потому, что каждым бабьим летом
почти семнадцать долгих лет подряд
встают до неба две колонны света
в честь Близнецов, кому я тоже брат.