Село е...
(Павлина Йосева)
Бавно село. Тихо и напуснато.
Бременни лозниците. От грозде
натежало, алено, некуснато.
Няма вятър даже, няма после...
И прозорците му - късогледни.
Та когато някой никой мине,
дръпнат си пердето до последно.
Крият тишината. Да им стигне.
Покриви - с изкърпени каскети,
покриви - с охлузени олуци.
А войводите му са заети
да преправят спомени за внуци.
Котки дремят. Кучета не вардят.
Зидове подпират небесата.
Бяло е полето, а хамбарът
стиснат като шейх, брои зърната.
Край плета - глухарчета и баби.
Сгърбени крилете на мухите.
Ярките страхливо се прокрадват,
окълвали сенките протрити...
Иска точно тук да си живее
Времето. На никъде не мърда.
И кавал минутите му пее,
И неделята му е в четвъртък!
Деревня.
(Татьяна Аксёнова)
Неспешная деревня, умолкшая, пуста.
Беременные лозы виноградом.
В тяжёлых, алых гроздьях, не собранных с куста -
Ни ветерка, а хочется прохлады!..
И близоруки окна: никто в них не глядит
Ни с улицы, ни из-за занавесок,
Никто не ходит мимо - их допотопный вид
Все звуки поглощает. Повод весок:
Поди, "заштопай" крыши, с них желоба торчат!
Хозяин днём починкой тупо занят,
Чтобы не думать даже, не ожидать внучат,
Ни помощи - нуждаются в ней сами!
В тени коты дремали. Дом охраняли псы,
Те стены, подпирающие небо:
Хоть побели их справа, мукой амбар обсыпь,
Скупой, как шейх, зерно считавший хлебом!..
Концы с концами сводят - о коих говорят,
"Как Божьи одуванчики", старухи.
Горбы у них, что - крылья у мух, у всех подряд.
В тень сдохнуть отползают эти мухи!..
Дом хочет жить, в нём время, застывшее навек,
Под пение часов не исчезает.
И даже воскресенье приходит как четверг,
Там кошки спят, крыльцо хранит борзая...