Печаль о лете, ты — как сны о Грузии, —
взлетевшая на крыльях мотылька,
возможно — ты вселенская аллюзия,
свисающая люстрой с потолка.
Печаль о лете — это всё равно что —
дорога, не протоптанная в рай,
и надо бы идти, да слишком тошно
знать, что приют твой — караван-сарай,
затерянный в песках пустыни Наска,
где, если на мгновенье воспарить,
то пред тобою враз предстанет сказка,
и станут миражи души бурлить,
как плов в котле, когда фальшивый голод
«Турецкий марш» играет в животе,
и то ль голубка, то ль задира-голубь
с заветной вестью должен прилететь,
а ты ещё о том не помышляешь…
Твоя печаль о лете, что прошло,
и ты накал страстей не нагнетаешь,
поскольку на судьбу пенять грешно.
Ты мыслишь о печали и о лете,
а голуби уже в объятьях туч,
хоть им видней, но разглядеть не светит
моей печали золотой сургуч,
которым опечатаны все чащи,
и наши тайны не сойдут нам с рук,
я — слова бессловесный разводящий,
настроив камертон, иду на звук.
А может, это осени предвестье…
Как купол церкви — лес оделся в медь.
Все «за» и «против» осторожно взвесив,
не перестанешь песню грусти петь.
Ведь зимний день уже не за горами —
сучит ноябрь суровую кудель…
И ни каких посулов и гарантий,
что этот день не явится к тебе.
25.04.18