Это такое страшное время, это такая масть: падает бархат, падают карты, падает битый час, падает пуля в самое сердце – ты бы смогла поймать, если б хотела, если б стояла у моего плеча. Длинные строки путают ракурс проволокой тату. Их не отменишь пёстрым Парижем, лесенкой не собьёшь. Наши с тобою разные судьбы сказкою порастут – общею сказкой, сладкой как ласка, тёмной как сон и ложь. Звёздам надежды спать этой кальпой, звёздам войны – мерцать. Это такое страшное время, жмущееся к нулю. Время кусает хвост свой устало, вьётся внутри кольца, угольной мантрой по золотому пишет моё «люблю».
Ты вышивала небо шелками: каждой волне – свой цвет. Ты отмечала очередь болью – так я учился ждать. Ты ревновала к смерти и славе, к ангелам в голове и уезжала в дальние дали в люксовых поездах. Рыжею керой, наглым подарком чёрной дыры – земле, ты принимала нежных и дерзких в яблоневом аду. Ты говорила: будем друзьями и оставляла след алым на белом, алым на алом, бритвою на меду. Ловко лепя меня из страданья вехой своих побед, ты покоряла телом и словом радостно и легко. Ты рассыпалась для легионов… Как я хотел к тебе!.. Как же болит твой острый осколок льдинкой под языком…
Что ты нашла во мне, дорогая девочка, демон мой? – очарованье нижних регистров, жёлтые рукава, жажду и ярость, бычье терпенье, авелево клеймо, облачко-душу, чтобы погибла, губы – чтоб целовать… Я под тебя расписывал вечность, землю остановив. Я подарил тебе девять жизней на острие пера. Это такой предел для героя – гибель от нелюбви лишнею хордой в яблоке сердца, созданного для драм. …В яблоке сердца – лезвие смерти. Мой кареглазый бог, благослови нас, тех, кто не выжил у твоего огня. Лиля, люби меня по призванью верно любить любовь,
и, получив заслуженный джокер, снова предай меня.
2018