Средь берёзовых чащ – у росистой межи,
Где не ездят авто и трамваи,
Пашет землю натружено русский мужик, –
Хлеб насущный хребтом добывая!
Время нынче не нежит его калачом,
Загнан в угол он веком продажным.
А ему "трын-трава" – всё ему нипочём,
Он упрямо всё сеет да пашет.
На заре он помолится Богу средь нив,
Инструмент за плечо – путь нацелен!
Рушит кто-то святыни, а он супротив
Из руин поднимает вновь церкви.
Как же ведь не пытались его очернить:
За стакан, мол, – продаст государство!
Ну а он землю рыл с самых Альп до Чечни,
Знает цену и хлеба и братства!
Пусть порой "с похмела", но не дрогнет рука,
Если нужно: ударит он метко
По врагу из орудия, хоть с кулака, –
За Россию ответит он крепко!
Удивляюсь его непокорной душе,
Грабят черти, а он добродушно
Скажет: "Сколь не воруй – всех не взять барышей
В Мир Иной, – там ведь денег не нужно!"
Он зайдёт по пути в свой налаженный Храм,
И прощенья попросит у Бога:
Скажет: "Господи, Ты, не суди за сто грамм..."
И пойдёт ладить к Храму дороги.
И откуда терпенье – могучая стать,
Не сломать его долей убогой!
Это русский мужик – закалённый, как сталь, –
От рассейской сохи и от Бога.