Аквалангистом равнодушным,
не ведающим, что искать,
но так привыкшим безвоздушным
подводным царством проплывать,
аквалангистом, так бесцельно
разрезавшим морскую гладь,
и слившимся с ней безраздельно,
листаю я свою тетрадь.
Стихи плывут как-будто рифы
из моего календаря,
событий бег, и сны, и мифы
я помню им благодаря.
И вот, что прожито - сквозь призму
приобретённого ума,
и опыта, и практицизма,
читаю с выдачей клейма.
"Уже морозцем пахнет осень..."
Да, было это в том бору...
Я помню, хоть прошло лет восемь,
там влезшую в меня хандру.
Поступок юности наивной
Тогда был жив. Смешная боль
вдруг грустью вспенилась унывной
за выбранную мной юдоль.
Потом писать я перестала.
Легла молчания печать.
А что теперь со мною стало?
Я перестала вновь писать.
Волнует вновь хандры тягучесть,
незафиксированность тем,
И лёгкая идей текучесть,
неостановка ни над чем.
Беседуют со мной погоды,
заботы, люди, встречи, сны,
и утреннее время года.
И рифмы мне ещё верны.
Со мною делятся и дочки,
щебечет что-то детвора,
шумят беременные почки,
что им рожать давно пора.
И все висят на мне обузой,
мол, расскажи всё обо мне,
иначе серым мёртвым грузом
тащиться будешь по земле.
А я копаюсь в старых строчках,
как бы защиты в них ищу
от страха, что в свои листочки
я новых строчек не впишу.