Тучи строем плывут, золотит луч росу,
только кровь на камнях помнит ветер огня,
помнит удаль и страх в Ичкерийском лесу
и сердца что хрусталь, и сердца что броня.
О Литовском полке ли я речь поведу,
о Люблинском полке ли мне слово сказать,
всё одно, кровь солдат словно солнце на льду
вечно будет в душе обелиском сиять.
То не воет метель, не гремит камнепад,
а схлестнулись в огне двух сторон храбрецы.
На змеиной тропе что не ветер то яд,
что не красит побед стародавних венцы.
Плоть луны на клыках, воют волки вдали,
снова мёртвых зовут за обеденный стол.
Здесь багряной зарёй от небес до земли
распрямил сталь своих крыл имперский орёл.
Всё что сгнило долой отторгает хирург,
но не слаще июль дней июньских в горах.
Шлёт свои поздравленья войскам Петербург
только кровь как всегда на солдатских клинках.
Только слава врага стала вдвое светлей,
но затмить не смогла всё же белую сталь.
В час высокой звезды, в час отрады теней
в гимн зари отлилась благородства печаль.