Лютует старый ветер зло в ветвях,
Цветов дружина плещется в снежинках;
Качается поток воздушный в такт,
Ломается, и вновь несётся лихо.
И персика цветов живую плоть
Чуть тронул ветер - листья задрожали;
К бутонам розовым примерился крылом,
Достиг их сердцевины быстрым жалом.
Стояло персиково дерево в цвету,
Душа в нем еле-еле трепетала;
Пробился вешний луч сквозь пелену -
Росинок ожерелья заблистали.
Стояло нежной девою оно,
Как чужестранная царица, гордо;
Лучами солнца в неге сожжено,
Огнём страстей опалено в невзгоду.
И, распустившись, стало, как мечта,
И колыхалось в солнечных доспехах;
Пленяла его тени густота,
Любви желанье откликалось эхом.
Но как-то ветер посетил его
И властно обнял сильными крылами;
Поныне трещина змеится, как клеймо,
Низвергнув яростный поток цветами.
И, словно бабочек смятенный рой,
Взмывали ввысь и тихо ниспадали,
Дивя своей поверженной красой,
Цветы, устав, бессильно расстилались.
Рассеялись все грёзы и мечты;
Журчанье чистых вод смешалось с пылью;
В саду погибли персика цветы,
Устлав тропинку алым изобильем.
По той тропинке я теперь брожу;
Моря грудятся под поникшим древом;
И исподволь, подобно миражу,
Печали дымка мною овладела.
И всё ж я не печалюсь... Что за блажь!
В сияньи солнца и в ночных блужданьях
Царит лишь смерть - у врат бессмертья страж;
Исчез восторг, ликует увяданье!