Здравствуй!
…По зарослям тяжело вздыхающей горы пробирался слепой Флейтист… А рядом…
Каждый по-своему уходит от реальности. И тебе, наверно, она порой надоедает. Вот и я что-то набрала в ютубе про японские мифы и, засыпая, увидела… Мистика это или какая-то обратная связь всего существующего в мире – не знаю. Но я поняла, что у инобытия тоже есть своя реальность. Даже не поняла, а явно ощутила, оказавшись рядом с этим на ощупь одолевающим гору Флейтистом. Сначала меня насторожило что-то мелькающее рядом с ним и то и дело выглядывающее из зарослей…
Слепой Флейтист то и дело доставал из кармана рубахи кэйкоги пригоршню чего-то и протягивал мелькающему рядом существу. И сначала меня заинтересовало простейшее – что именно он протягивает?
- Бери, Оками, - произносил он всякий раз, отрывая губы от флейты, - и держи подо мной гору! И веди меня!
Не знаю, каким образом, но я вдруг оказалась совсем рядом и разглядела, что в его раскрытой ладони переливается на солнце горсточка риса с крупными бобами. Морда слизнула подаянье и, уже не скрываясь, волк-оборотень пошёл рядом, почти прижимаясь к белым клешам путника. Флейтист вернул своим губам флейту и всем своим существом слился с ней в печальной хрипотце льющихся звуков. Гора тяжело вздохнула и голосом Оками произнесла:
- Куда вести тебя?
- К прозрению, - ответил Флейтист.
- Тогда тебе осталось одолеть только три моих камня! – прозвучало в ответ.
- Разве прозрение может зависеть от каких-нибудь трёх камней, через которые я сейчас пройду? – удивился Флейтист.
- Но сначала пройди, а потом спрашивай! – забежал вперёд путника Оками.
Путник осторожно убрал флейту в складку набедренной повязки «фундоси» и стал ощупывать первый из трёх ведущих к вершине камней. Его босые ноги постоянно касались хвоста Оками. И так через три камня вершина горы раскрыла чашу гигантского цветка. Лепестки напоминали белые бархатные кресла.
- Пе-ре-до-хни-те пока! – разноцветным шёпотом прошелестел лес высоких тычинок, тянущихся из самого сердца цветка.
Все опустились в бархатные кресла лепестков. И я тоже. И никто не удивился, что в пространстве двоих оказалась ещё и я.
- Что хочешь ты, Слепой Флейтист?- раздвигая завесу качающихся огоньков, вырос из центра цветка Царь Горы.
Лепестковое кресло под Флейтистом взволнованно пошатнулось, приподнялось. Волнение самого Флейтиста уже поднималось над нами и становилось выше самого Царя Горы.
- Я хочу увидеть звуки своей флейты! – почти закричал он, обдавая мир горячим шёпотом своего казалось бы невозможного желания.
- И только звуки? – с недоумением произнёс Царь Горы.
- А разве возможно большее желание, чем видеть то, во что превращается твоё дыхание? – вопросом на вопрос ответил Флейтист. – Разве может быть высшее желание…. – он почти захлёбывался в своём порыве всё объяснить: - Что может быть выше и прекраснее звуков флейты? И я хочу их видеть!
- Тогда скажи, всемогущий Царь Горы, какова будет цена прозрения? – спросил Оками.
- Цену прозрения не я назначаю, - качнул головою Царь, рассыпая вокруг кимоно белых магнолий, и бросил взгляд в мою сторону: - Назначать не в моих силах, но прислушайтесь и присмотритесь к случайности, оказавшейся рядом с вами!
Случайностью, видимо, он назвал меня. И, следуя его словам, Оками пронзил меня высверками алмазных граней, внезапно заигравших в глубине его шаманских зрачков… Слепой Флейтист потянулся к рукаву моей льняной рубахи... Кресла наших бархатных лепестков высоко закачались, и какое-то электрическое напряжение заискрилось над зарослями поднявшихся до облаков тычинок гигантского цветка.
- Цену прозрения несут Идущие за Голосами, - произнёс Царь Горы и ввернулся в сердце своего цветка.
Какое-то невероятное смятение охватило мою душу. Я будто оказалась в каком-то замкнутом треугольнике, из которого, в силу случайности, уже не выйти. Волк-оборотень, Слепой Флейтист… И неизвестно, в каком качестве среди них я?.. Причём, я понимала, что Прозрение должно произойти у каждого по-своему. Настораживал лишь общий путь…
Каким он будет, расскажу тебе в следующем письме.
До свидания!