Здравствуй!
… Белые лепестки Царя Горы подбросили нас в сторону невероятного и отпустили. Стороной невероятного оказалась Карелия. Нас по-прежнему было трое – Слепой Флейтист, Волк-оборотень и я. В каком качестве была я, не знаю. Но хозяйка горы Воттоваара, встречающая нас на склоне лишайных деревьев среди скульптурной композиции каменных сейдов, почему-то плясала, била в бубен, разбрасывая кружево разлетающихся лент, и приветствовала нас своим особым горловым смыслом:
- Прозренья вам, идущие за голосами! Заштопаем дырявое время! Забросаем дыры мышиным исчезновеньем!
Она горланила странными смыслами. Под её голосовыми надрывами вдруг распрямлялись искривлённые деревья… Распрямлялись и обретали образ изящных, плавно скользящих меж камнями лиственных нимф.
Волк-Оборотень странно посмотрел в мою сторону. Слепой Флейтист замер. Мы по-прежнему не разговаривали. Шли вместе, но не понятно, почему – вместе. Вместе нас ничего не связывало. … «Может, мой ток энергии нужен оборотню? – подумала я. – Ведь если Оками должен привести Слепого Флейтиста к прозрению… Ему нужна подпитка… Я-то ведь зрячая…»
Дальнейшие мои размышления прервало невероятное скопление поющих нимф. Тут я заметила, что уже ни одного искривлённого дерева на поверхности не осталось. Наверно, этим скрюченным деревьям, чтобы распрямиться и ожить, нужны были живее души… И какая-то ещё одна сила наваждения… И вот они – мы!
На горе Воттоваара уже не было свободного места. Следом за хозяйкой горы нимфы повторяли и повторяли эти странные смыслы:
- Забросив удочку исчезновенья в потустороннюю глухую мглу, вернём ушедшего!
Слепой Флейтист робко поднёс к губам флейту… тихо дунул… И его флейта вдруг выдала явный смысл:
- Вернём ушедшего!
- Вернём! – вдруг встрепенулись нимфы и расступились. Проводник Оками повёл нас между грядами склонённых сейдов. Он шёл так уверенно, быду все дороги мира были ему заранее известны. Нет, он ничего не произносил вслух, но я почему-то слышала:
- Прозрение не случается одномоментно… Не жди ни хорошего, ни плохого… Просто иди, повинуясь смыслу свыше!
Хозяйка Воттоваары швырнула бубен, и тот с жалким дребезжанием покатился по щербатой пасти оврага. И в тот же момент в небе тоже задребезжали тучи, громыхнули, полыхнули в нас горящими стрелами…
- Пригнитесь, о, идущие за голосами! – предупредительно пропели нимфы, мгновенно вытянувшись и выпустив густую зелень оживающих ветвей. Они будто встроили над нами оберегающий тоннель. Но зачем… куда вёдёт этот тоннель, я не могла себе представить… И оттого, что не могла представить, с каждым шагом мне становилось всё тревожнее… Почему-то вдруг стало жалко собственную жизнь… Хотя прежде не особо её жалела…
- В прозрении лишь возможно встретить желаемое… - снова услышала я беззвучно вселяющийся в меня смысл со стороны Волка-Оборотня. Я всё ещё пыталась понять: враг он мне или даренье?.. Чего ждать?.. Внезапно внутренние вопросы растаяли, и тревога ушла… За дальней грядой сейдов, в абсолютно обеззвученном пространстве, до меня вдруг донёсся слабый голос гуслей. И из самого сердца тишины вдруг вырвалось пение:
- Голоси Сирином
над сонным племенем,
пламенем зоркой земли.
Славил ли сокола,
плавил ли олово…
Волком над Волгой замри.
Выстоял колокол
храма высокого,
да подвели звонари… (Валерий Крайцев)
… Я не знала, что такое бывает… Я не верила, что такое возможно… Человек, о котором так печалилась я, всем своим живым воплощением сидел, прислонившись спиной к замшелой стене каменного сейда. Мой Гусляр! Прикрыв глаза, он пел так самозабвенно, будто за время своего земного отсутствия обрёл особый смысл и невероятной красоты силу голоса…
- ….Грустит чаще.
Чашу испив,
Выпью спи,
Спину батогом исписав.
След спесив.
И боса верста.
Ты крюка кулику не каркай,
Всевед Всеслав.
Но в одном ты прав –
Сколь реку не топчи,
Дно встретишь.
Вот такие пироги-куличи!
И, бывало, в облака метишь –
А тут бес уздой в рёбра тычет.
Или леший к валежнику жмёт……… (Валерий Крайцев)
… Его песня ещё не закончилась… Но меня удивило, что Слепой Флейтист прислонился к его правому плечу, заиграл в тон гуслям и обернулся правым крылом Гусляра. А Волк-Оборотень к левому плечу прислонился и стал левым крылом Гусляра. И сам Гусляр превратился в Кречета и взлетел над горой Воттоваара… Дальними словами его песни падали на мои полузакрытые веки тёплые капли дождя….
До свиданья!