Что мне чаще прочего приходится наблюдать в обществе человеческом, это настроения и нравы. Ни в одном случае не смею осуждать их, ведь они часть любой души, в обществе живущей.
Всегда восхищение моё вызывали серьёзность, величие, суровая печаль не излишняя, но тихая и в скромности своей торжественная.
Праздность же, ветренная, беспечностию опьянённая, во мне чувств высоких не вызывает, но сожаление с разочарованием несёт лишь.
Наигранность чувств и манер для меня смешна ложностию не прикрытой. В том случае суровость и грозность обращаются грубостью, а услужливость и сладкоречие непомерное - самоунижением.
Все настроения собою удивительны, в великом своём множестве, что и есть выражение чувств и эмоций, без которых пуст человек и душою, и речью, и своей жизнею.