Колька и Das Reich

               
    Мальчик взял из старого сундука припрятанный отцовский бинокль, уверенно примерил и одел на коротко остриженную голову висевшую в сенях на гвозде большую "командирскую" фуражку, случайно забытую в начале лета заходившим в гости лесником,  и по-ребячьи смешно подпрыгивая, помчался на невысокую соседскую горку, аккурат позади своего дома. Белокурый сероглазый деревенский мальчишка лет двенадцати с большой круглой головой вот уже несколько дней тайком бегал на эту гору. Там, в высокой сухой осенней траве, он обустроил свой наблюдательный пункт, чтобы увидеть настоящую войну.
    Мальчика звали Коля. Его деревня находилась всего в двадцати восьми верстах от знаменитого Бородинского поля, где русские в 1812 году бились с Наполеоном и не уступили ему. Теперь, в 1941 году, история повторялась: на Бородинском поле уже больше недели шли ожесточённые бои, правда уже  не с французами, а с немцами.  Многие столетия внешний враг не оставлял Россию в покое.
   У подножия Лысой горы, на макушке которой в траве торчала Колькина фуражка с биноклем, была маленькая  речушка Пальна, за которой, на пригорке,  мальчиком хорошо просматривалась местная дорога из города Можайска на Рузу. По этой дороге уже несколько дней шло отступление. Кольке было хорошо видно, как в клубах придорожной пыли тянулись обозы, шли войска и спешили многочисленные беженцы. Где-то  вдалеке слышалась пулемётная стрельба и артиллерийская канонада.  Однако, мальчику всё это было как-то неинтересно,  он хотел увидеть саму войну. 
    Так и случилось.
    Вторая танковая дивизия СС "Das Reich"   мечтала войти в Москву первой. После тяжёлых боёв под Бородино в этом направлении она быстрее  других немецких танковых и моторизованных  дивизий продвигалась по ещё летней грунтовой дороге навстречу Кольке . С огромным трудом,  угрозой окружения, немцы вынудили 32-ю стрелковую дивизию отступить с Бородинского поля.  Первый рубеж обороны Москвы  18 октября 1941 года со взятием города Можайска был прорван. Операция "Тайфун", нацеленная на взятие Москвы с хода, была в самом разгаре.
   Эсэсовцы мотоциклетного батальона элитной танковой дивизии"Das Reich" , недавно переброшенные с юга России для усиления наступления на столицу,  меньше всего думали о местном населении, тем более о Кольке. Тёплым осенним днём они занимались исключительно военным делом. Погода в эти октябрьские дни стояла ясная и, несмотря на жаркие битвы, у всех фрицев было прекрасное настроение. Главнокомандующий немецкими войсками, фанатичный ефрейтор Первой мировой,  Адольф Гитлер, не хуже Наполеона сумел внушить солдатам миф об их сверхспособностях,  позволяющих "непобедимой"  силой немецкого духа преодолевать любые препятствия. Он призывал гнать в своих войсках всякие сомнения об избранном им и великой Германией пути, в том числе, не колеблясь переступать все христианские и человеческие законы. Он всерьёз считал, что солдаты Германии были призваны создать новое будущее и особую, улучшенную общность людей, на основе всепобеждающей арийской расы.  Военная сила Европы, объединённая под началом Гитлера, как раз и была призвана на практике доказать жестокую нацистскую идеологию.
   Колька, разумеется, и не знал всей этой новой философии власти, придуманной фашизмом на арене борьбы за мировое господство. А знал он, что новые враги теперь пришли на их землю, и поэтому, что бы ни случилось в начале войны, они всё равно будут скоро биты. Мальчик ни одной минуты не сомневался в этом.  Кроме того,  он хорошо знал, что русские не сдаются. Его отец  Андрей с 1914 года воевал с немцами и по его рассказам побил их в Первую мировую войну, прогнав с родной земли. Кольке особенно помнился рассказ отца о "братании" с немецкими войсками в период перемирия.
 - Утром офицер объявил нам, - за общим праздничным столом любил повторять своим семерым детям свой рассказ отец Андрей . -  Мы заключили мир с Германией, и поэтому все солдаты на нашем участке фронта должны выйти из окопов и пойти навстречу противнику, оставив оружие на земле. Будем "брататься". Я так и сделал... Оставил своё ружьё в окопе и пошёл с другими солдатами из нашего батальона "брататься"  с немчурой. Как только мы подошли к ним, а их офицер, видно,  того и ждал, он взял да в последний момент крикнул своим напасть на нас.  Я-то к немцу без ружья пришёл со своим табачком, а он выхватил из сапога свой штык и давай на меня. Чуть не убил. - В этом месте отец Андрей обычно останавливал свой рассказ и крестился , затем не спеша выпивал рюмку водки и продолжал, смакуя запах чёрного хлеба,  но не закусывая им. - Тут  я очень разозлился. Нечестное "братание" у нас получилось.  Немец  на меня со штыком, а я с голыми руками уворачиваюсь, он чуть задел меня и рукав порвал. Потом я штык-то этот  у немца из рук отнял и, грешным делом, его же штыком заколол. Тяжело было с ними справиться, но, всё-таки, в тот раз мы их одолели,  в рукопашной сильнее оказались. Но немец тоже силён был и наших солдат тогда тоже много положили, ведь они все безоружные были. И офицера того нашего убили. Вот какое "братание" получилось. С тех пор я никому из Европы не верю и вы не верьте. Обманщики они.  Колька запомнил эти слова отца на всю жизнь.
   Остановившись у разбитой витрины местного магазина, гитлеровец в летней черной форме с нашивками СС, что ехал в авангарде разведывательной группы мотоциклистов,  сразу же увидел, как блестел на солнце Колькин бинокль и мелькала над травой его "командирская" фуражка. В самом деле приняв Кольку за противника, он что-то сказал сидевшему в коляске фрицу, у которого под рукой торчал ручной пулемёт на штыре,  указав перчаткой в сторону Кольки, затем он ещё раз посмотрел в бинокль на горку.  Наблюдательный пункт мальчика явно был обнаружен. Вскоре последовали несколько прицельных пулемётных очередей в сторону Колькиной горы и "мальчишка-командир" упал.
    Кольке сильно повезло. Пуля прошла навылет, задев его ногу и раздробив край большой берцовой кости. Сознание Колька не потерял и поэтому триста метров до дома пришлось проползти, оставляя кровавый след на траве. Колькина фуражка так и осталась лежать на его наблюдательном пункте.
    Отец Андрей положил мальчика на широкую лавку у окна, дал выпить рюмку анисовой водки, попросил зажать в зубах деревянную ложку и потерпеть. Мать Александра, несколько раз  перекрестившись на Богородицу и икону Николая угодника, скоро вскипятила воду и отлила в маленькую миску подогретого лампадного масла, смочив им холщёвую тряпицу.  Кольке предстояла серьёзная операция.
    Ему держали руки и ноги, а отец, протащив несколько раз масляную тряпочку через раневое отверстие в голени, очистил рану от осколков раздробленной кости.  Колька, при этом, кричал и выл от боли, потом ещё и плакал.  Теперь он понимал, что на настоящей войне именно так и бывает. 
    История рано или поздно всё расставляет на свои места.  Так, любопытство, наивность и непосредственность мальчика Кольки стоили ему операции без наркоза. И, хотя Колькина нога уже почти полностью зажила к новому 1942 году, случай на Лысой горе стал серьёзным уроком в его будущей жизни.  Но это уже другая история.
    В Колькиной деревне долго стояла (около трёх месяцев) немецкая рота связи, пока наши, как и предвидел Колька,  не окружили и не прогнали всех оккупантов из-под Москвы вовсе. В отличии от Наполеона  Гитлер Москву не взял, а народу, в том числе своего, погубил много. "Видит око, да зуб неймёт" - сказал бы Колькин отец Андрей, так как эсэсовцам из дивизии СС "Das Reich"  удалось таки увидеть Москву в бинокль.  Бородинское поле было освобождено от фашистов 20 января 1942 года. Это было очень тяжёлое время для нашей родины и очень суровая Зима.
    Большая Война стала уроком всем людям. И поныне, помимо миллионов погибших среди военного и мирного населения России, в нашей стране есть великое множество безымянных немецких могил, разбросанных и забытых, с некогда свежеструганными берёзовыми крестами и касками сверху. В том ряду и заброшенные могилы немцев около разрушенной колокольни,  что рядом с буйно цветущей в мае Колькиной деревней.
   Хочется верить, что теперь потомки очевидцев тех событий и Колькины внуки и правнуки на самом деле знают от своих дедушек и прадедушек, какая она была, та настоящая война.