(В предыдущих сериях: автор решил взять в своё берлинское жилище кенгуру)
Мы устроились на диване и смотрим "Возвращение джедаев". И вдруг я останавливаю фильм.
– Знаешь, что для меня самая захватывающая сцена?– спрашиваю я, – момент принятия решений. Вот если бы можно было взглянуть, как это бывает.
– Это ты о чём? Потсдамская конференция, типа того?
– Неа, не то, – говорю, – по мне скорее те моменты, когда принимались самые наиглупейшие решения.
– Ты меешь ввиду, к примеру, тот миг, когда ты решил вручную шлифовать паркет?
– Неа. Глобальнее. Важные решения.
– С чего это ты об этом?
Я показываю на телевизор.
– Вот тут: у императора в этом фильме есть план: "Так, давайте, ребята, – мы строим ещё одну звезду смерти!"
Тут я хлопаю себе по лбу.
– А в детстве я никогда не замечал, как это дико бездарно задумано. Ещё одну звезду смерти...
– Зато для взрослого человека ты многовато задумываешься о "Звёздных войнах".
– Да, но тут как раз и можно было бы узнать, как принимаются подобные решения. Как всё происходило? Красавчик Дарт чистит зубы с утра и тут через ватсап приходит послание от императора? "Лорд Вейдер, пожалуйста не забудьте о нашем совещании в 13:00". И потом, в час, оба заседают с парой высоких империальных чинов. Повестка дня: стратегический план тёмных сил – и все старательно обмозговывают что-то в полном идейном вакууме, как вдруг кто-то говорит: "А что, если это будет ещё одна звезда смерти?" И что потом сказал император? "Гениально! Как я сам до такого не додумался?"
– It was so nice, they built it twice, – говорит кенгуру.
– Почему никто там не встал и не сказал: "Эээ...ну, вроде... это сработало не на все сто ещё в первый раз..."?
– Меня куда больше интересует, – говорит кенгуру, – как вообще группе не до конца обделённых разумом людей могло показаться хорошей идеей, сделать именно такого провинциального ретрограда как Гюнтер Эттингер европейским комиссаром по цифровой экономике и сообществу. Тут любопытен сам процесс. Как это могло произойти?
– Ну, вероятно, канцлерша заседает с парой высоких империальных чинов и все старательно обмозговывают что-то в полном идейном вакууме, как вдруг кто-то говорит: "А что, если это будет Гюнтер Эттингер?"
– Да, а вот что было дальше? – спрашивает кенгуру. – Что за этим последовало? Остальные дружно заржали? Или кто-то сказал: "Да, это действительно неожиданно"? А Меркель сказала: "Для всех нас интернет пока ещё терра инкогнита"?
– Скорее всего там все, как один, просто подумали: "Ну и чёрт с ним, лишь бы не мне с этим возиться".
– Или вот, – продолжает кенгуру, – когда Буш объявил: "Люди, есть клёвая идея, которая запросто превратит Ближний Восток в оазис свободы и благополучия: мы по-второму разу нападаем на Ирак!"
– It was so nice, they did it twice, – говорю я.
– Что сказали империальные чины на это? – спрашивает кенгуру.
– Ну, сказали: "Классно придумано! Весь риск того, что это заставит толпы безумцев провозгласить взамен своё собственное государство, где национальным спортом будет обезглавливание и подрыв, по нашим расчётам ничтожно мал!"
– Говорят, что в Пентагоне лежат планы вторжения почти в каждую страну мира, – говорит кенгуру.
– Ах, да? Говорят, значит?
– Честно! – говорит кенгуру, – Так и есть. Это из отчёта какой-то секретной службы. До 1970 года у них даже был план вторжения на Британские острова.
У кенгуру зачесался нос.
– Вот уж действительно не повезло, – звучит его голос, – правда ведь?
– Что? – спрашиваю я.
– Ну что именно в Афганистане и Ираке им пришлось так дико импровизировать.
– Как сказать, – говорю я. – Тут очень прав Беньямин: если бы все сказали "нет войне", то никаких бы войн больше и не было.
– Философ Вальтер Беньямин?
– Неа, – говорю я. – Цветик.
– Эта австрийская техно-девчонка?
– Нет. Тот австрийский мультяшный слон.
Теперь кенгуру принимает конфету с ликёром, причём проглатывает её, не раскусывая.
– Или вот, – раздаётся снова, – Когда Гитлер решил, что надо напасть на Россию... Сказали ему империальные чины тогда: "Суперская идея. Нападаем на Россию. Это просто обречено на успех. Это за всю историю ни разу никому не выходило боком. Притом, у них такой располагающий к себе климат?"
– Кстати, о климате, – говорю я.
– Вот и там тоже без конца принимаются глупые решения, – говорит кенгуру.
– Да. А вот как её примерно проводят, такую конференцию? Скажет кто-то из империальных чинов: "А давайте-ка сделаем что-нибудь против изменения климата", и тут же другой ему скажет: "Да, мы могли бы сегодня противодействовать изменению климата, но если бы через пятьдесят лет мы пришли к выводу, что все учёные немного ошиблись и никакого потепления нет, то безо всякого основания мы допустили бы, что даже в городах можно дышать свежим воздухом, реки больше не ядовиты, автомобили не смердят и ездят бесшумно, и мы больше не зависим ни от каких диктаторов с их нефтерождениями. Тут было бы нам право предосадно." И остальные тут же скажут: "Правильно. Человек говорит дело. Тут было бы нам право предосадно. Вот мы лучше... эээ.. построим ещё одну звезду смерти?"
– Да, – говорит кенгуру. – И вот минует парочка лет и в комиссии по каким-нибудь цифровым делам перед империальными чинами встанет вопрос: "А стоит ли нам сейчас этот самообучающийся, самоисправляющийся, нас давно уже переросший искусственный интеллект включать в сеть, или, пожалуй, не стоит?"
– И тут кто-то с провинциальным прононсом скажет: "Что у нас уже было проплачено, то у нас теперь будет включено."
– И вскорости все двуногие источники ошибок будут устранены и никаких глупых решений больше не будет, – говорит кенгуру.
– И это, несмотря ни на что, искренне жаль.
В оригинале на немецком языке:
Marc-Uwe Kling. Judgment Day. 2015
https://www.youtube.com/watch?v=kNKb-kxHn0c