В ПОЛНЫЙ РОСТ
Он встал с гранатой в полный рост.
Жизнь промелькнула в миг единый.
Он в постамент всем телом врос.
Убитый и непобедимый.
Мелькнул в глазах и дом, и сад.
Весенние шальные дали.
И незабытый адресат,
Где вечно бы солдата ждали.
Но был приказ – в атаку, в бой.
Вставали в полный рост солдаты,
Нас ради жертвуя собой.
В гранит побед их вбиты даты.
СТАРЫЙ СНИМОК
На старом снимке выцвели года.
А свадьба – довоенная, былая.
Там на утро и грянула, пылая,
Обрушилась на мир беда.
Вся в белом там и вся в былом.
А с нею – он; смеющийся – в обнимку.
И длится нескончаемый по снимку
Их поцелуй; и людно за столом.
Ей день и месяц памятны вдвойне.
Тем давним – Боже! – позже страшным летом,
Нет, никому не думалось об этом,
Что поутру и быть войне.
Надсадный гул почудится шмеля.
И слуха на мгновение коснётся.
Но так земля безжалостно качнётся,
Под вой снарядов рухнет в ад земля.
Он шёл на подвиг, шёл в огонь и дым.
Он обещал с победою вернуться.
Уснуть бы ей, уснуть бы и проснуться…
С ним несказанно-молодым.
Но будет вдовья доля тяжела.
Жизнь – долгою до кладбища дорогой.
Лишь снимков старых, выцветших не трогай.
Былую боль душа пережила.
ВДОВЬЯ СВАДЬБА
Пыльный, плачущий, грохочущий вокзал.
Дни за днями эшелоны…Мгла…
Что, прощаясь, ты навек не досказал?
Что за грохотом расслышать не смогла?!
Днём и ночью – эшелоны…Мгла…
Кровью политый клочок передовой.
Пусть женой тебе недолгою была,
Так останется недолго и вдовой!
Тот не сдавшийся клочок передовой.
Кто ж полёг там? В окружении – в каком?
Пробивается могильною травой
Взвод за взводом, полк полёгший за полком.
Было, нет ли в окружении в каком?
Горло судорогой смертною свело.
Вдовьим, траурным почудится платком
Рядом ворона мелькнувшее крыло.
Горло судорогой смертной и свело.
О тебе, солдате, вспомнили, скорбя.
Вдовья свадьба разрыдалась тяжело,
Так и празднуя - поминками - себя
О тебе, солдате, помня и скорбя,
Пили вина, поминали – не пьяны! –
Дни войны – такой недолгой для тебя.
Нескончаемой для всех живых войны.
СТАРУХА
Отгремела война, и была не одна.
Столько войн и забылось, и было.
А войной для старухи осталась война,
Та, где мужа так сразу убило.
Что ни вспомнит о нём – за слезою слеза.
Не вернувшихся мало ли с фронта?
Отводила она, убирала глаза,
Словно в тумбочку прятала фото.
Бабке – сто! Это редкость – дожить, пережить
Всех, кто близок и дорог навеки.
И не стоило прошлое бы ворошить,
Да слезятся усталые веки.
Да зачем-то жива и разумна вполне.
Боже правый, да это ль не странно?!
Разговоры подчас – всё о той, о войне.
Память – вечно саднящею раной.
ПАВШИМ
Из теплушек и на перрон.
Мы безусы, мы юны были.
И – ни свадеб, ни похорон.
Юны были да всех убили!
Каждый наскоро был побрит.
И в окопы – готовься к бою!
Разве мощью надгробных плит?
Нам Россию прикрыть собою!
Ну, а сгинем! А пропадём!
Вечно память о нас храните.
Мы вернёмся, мы к вам придём
В обелисков глухом граните.
Будет вёсны встречать страна.
Дрожью по сердцу да по коже –
В камень вбитые имена
На живых имена похожи!
Пусть в теплушках и смех, и гам…
Юны мы и впервые бриты…
Плачут матери по слогам
На гранита глухие плиты.
ПОСЛЕДНЯЯ АТАКА
Надгробий за тонной громоздкая тонна.
Не нужен солдату посмертный гранит.
Какое надгробие мощью бетона
От гибельной пули тебя сохранит?!
К нам гибель-стервятницу пуля привадит.
Проклятую кто же высотку возьмёт?
Кровавою стёжкой шинели прихватит;
Сердца ли к земле пристрочит пулемёт?!
Пусть вечно бы враг недобром поминался…
Земли теплотой не надышишься впрок!
Но взвод по команде - « вперёд!» - поднимался.
Иных и не будет в бессмертье дорог!
Поднимется взвод по слепящему знаку.
Ракета жестокую высветит близь.
В последнюю мы поднимались атаку.
Все наши победы посмертно сбылись!