В оккупации жизнь, прямо скажем, не сахар.
Вот и Люба с детьми, их аж пять у неё,
Оказалась под немцем. Мертвея от страха,
Нанялась к ним стирать полковое бельё.
Загляделся на Любу фашист-офицерик,
Изнасиловал грубо, а после сказал:
"Не устраивай, баба, нелепых истерик,
Не держи на меня ни обиды, ни зла.
Приходи ночевать пару раз за неделю,
Я за это тушёнку и хлеб для детей
Тебе дам, - небольшая цена, в самом деле.
Не обижу, не бойся, ведь я - не злодей".
Что же делать несчастной? Она согласилась.
Отдавалась Любовь без любви за харчи.
Голод - хуже позора, и Люба смирилась,
Но соседи не видели веских причин
Ночевать с офицером за эти подарки.
Ей смеялись в лицо и плевали во след,
За глаза называли немецкой овчаркой.
Люба только молчала смиренно в ответ.
Позабыв добродетель в стремлении выжить,
Знала: ждут её после войны лагеря.
Для спасенья детей опускаться всё ниже
Приходилось несчастным в войну матерям.