С волнением наружным, с тайной страстью
всегда я к Вам в гостиную входил,
любил приёмы Ваши и, к несчастью,
я Вас тогда особенно любил.
Влачили Вы судьбу аристократки.
Скучали. Я за Вами наблюдал,
подчас теряя разума остатки,
когда в гостиной слышал Ваш вокал.
Вы пели, Вы играли на рояле
романсы о любви и о весне,
Вы плечи так искусно оголяли,
что по ночам я видел их во сне.
К Вам на приёмы разные мужчины
являлись, находя в Вас идеал,
и к каждому из них не без причины
я Вас, как мавр, подолгу ревновал.
Один под локоточек Вас проводит,
другой устами к ручке припадёт,
ну а меня с ума всё это сводит,
я жду, когда настанет мой черёд.
Краду перчатки Ваши незаметно
и слёзы лью над ними по ночам.
Страдаю я настолько беззаветно,
что радуюсь и этим мелочам.
А Вы всё холоднЫ, всё бессердечны!
Перчатки, видно, зря я воровал.
Страдать я не умею бесконечно
и баронессу N. зову на бал.
А той за сорок, та чертовски рада,
что рядом с ней восторженный поэт.
Она мне объясняет, что не надо
на эти вальсы тратить столько лет.
Зовёт к себе, не терпит возражений
и тащит в экипаж на кураже,
в котором сущность плотских отношений
я познаю на малом метраже.
И забываю с опытною дамой,
как в Вашу я гостиную входил,
как жизнь без Вас считал жестокой драмой
и как перчатки Ваши уводил.
Блицкриг. И баронесса победила,
поскольку, свято верила она,
что тот девиз, в котором мощь и сила,
гласит: Не будь с мужчиной холодна!
БальзамоВ