Каждый знал – он самый правый.
А каждая просто была.
Ни левой, ни правой. Напротив.
Она своею жизнью жила.
И кастаньетами льдинок в стакане
Рождала страсти, писала дурное.
Играла с высокими ставками в страсти.
Катала была, зло – молодое.
По вене гнала красоты мира,
И слушала только тахикардию свободы.
Она была. Существовала
И поклонялась красоте рода,
Что был когда-то чтобы. А может просто
Грамматически его просклоняли.
И люди стали как манекены.
Пустыми. Как недопитки в стакане.
Крепости нет. Аромата. Пусто.
Tristesse пришла. И боюсь останется.
И почему-то как в степи – грустно.
Полынью душа поросла. Останется.