Первого марта позвонил лейтенант. Он вернулся из Ташкента.
-Не было у меня никакой бабы! - говорил он, целуя меня так нежно, как никто другой. И я верила ему, как когда - то верила мужу - до появления в его жизни татарки. Я сжимала тонкую талию Дмитрия и была счастлива полчаса, чтобы потом быть совершенно несчастной в течении часа.
- Одеваемся! - сказала я и побежала в зал надевать джинсы.
- Где мой второй носок? - спросил он. Я искала носок долго и старательно, все обыскав, я не могла найти его.
- Надень другие! Вон их сколько! - сказала я и принесла ему другие, совершенно новые носки.
- Зачем другие? У меня есть свои. Я привык ходить в своих вещах.
- Отвыкнешь! - весело брякнула я, не придавая значения словам.
Лейтенант спокойно покачиваясь сидел на балконе, в кресле - качалке и курил, и мне казалось, что веселые чертики играют в его глазах.
- Анн, хватит шутить! Отдай носок! - и забудем... - великодушно предложил он. В его глазах была ярая насмешка и он буквально еле сдерживался, чтобы не хохотать надо мною. Я сообразила, в какой глупой ситуации оказалась. Смутная догадка, что он специально все подстроил, чтобы расстаться со мною на уровне - "носка!" - как безжалостно констатировала я сама себе. Теперь я искала носок всюду, в самых неожиданных местах, ведь именно такое место и может быть самым удобным для этого.
- Ты еще на зеркальном потолке поищи? Не мог же он туда залететь?
Все более раздражаясь, говорил лейтенант, наблюдая, как я переворачиваю всю постель, перетряхивая все вещи, и большие, и мелкие.
- Дмитрий, я прошу тебя, надень другие! Не упорствуй! Муж не должен видеть тебя в одном носке... Это - улика! Еще какая! - в отчаянии от его упрямства, говорила я. Он сидел и курил насмешливо и спокойно.
- Подумаешь! - сказал он, выпуская дым изо рта. Может, я пришел в одном носке!
- Это ты? Такой аккуратист! Да, никто не поверит в это.
- Анн, хватит шутить! Отдай носок! - требовал он.
- Не могу, не брала... - слезы появились у меня на глазах, как Муций Сцевола, я даже сунула руку в горящую газовую горелку.
- Еще чего? - насмешливо и спокойно, он тотчас отбросил мою руку.
Это только усугубило его подозрение и с невероятной, гиперболической издевкой он глядел на меня. Самое странное, что - как зеркало в зеркале, именно это выражение: насмешливое, ироничное, издевательское - появилось на моем лице и я - мимолетно глянув в зеркало, с ужасом, обнаружила именно это выражение, столь неподходящее моим словам, что я не брала, на моем лице...
Лейтенант решил, что я - совершенно осатанев от любви и ревности, решила ворожить при помощи носка. Он понимал, что я влюблена – но именно это было и приговором, и оправданием мне. В душе, он уже ни раз переживал сцену нашего прощания. Ему мерещились истерики, слезы. "Нет, нет - никакой истерики не будет. Обещаю! Только сразу - просто и честно скажи мне, когда появится вторая. - просила я его. "Вот, значит, как он решил расстаться со мною". - лихорадочно соображала я, понимая, что это - находка! Как раз недавно в фильме "Ночные забавы", с Евстигнеевым, был такой момент. Он просто подглядел сюжет. Плагиат! Недаром , у него такие веселые чертики в глазах. Интересно, как вел бы себя в подобной ситуации муж или кто-то другой. "Как ждала! - в бешенстве думала я. На этих придурков рук и ног не напасешься! А магазин, где продают запчасти для человека еще не открыли... Все - думала я - следующего найду такого, что даже, если он уйдет совершенно голым, то все равно придет и не будет этого психушника. Уже одетый, он стоял в кроссовках в прихожей, у двери. "Хорошо, хоть подкладка в кроссовках мягкая! - говорил он насмешливо. - Не дури! Надень другие носки - и все дела!
- Зачем другие? У меня есть свои...
- Дмитрий, вот теперь ты в кроссовках. Муж не увидит, что одного носка нет. Оставайся, просто посидим.
- Я, конечно, не суеверен... - начал он... (Типичная коза, точь-в-точь !- гороскоп: упрям, капризен, суеверен, верит в черную и белую магию, оккультные науки и вот еще подозревает меня, что я, желая пришпилить к себе его - психопатка - влюбленная до дури, украла носок - чтобы шаманить, для колдовских целей. Я, конечно, не суеверен, но все - больше не приду! Мало ли что еще пропадет.
- Аккуратист, педант, козел! - думала я. Как весело и прелестно хохотал бы муж в подобной ситуации. Специально надо бы провести эксперименты на мужчинах, именно с этой ситуацией, устроит психушник, тотчас расставаться. Как художник, я уже разыгрывала различные сценарии в голове, подставляя разные действующие лица.
- А майка на мне есть? - он потешно, очаровательно, слегка расстегнув куртку, заглянул деловито и озабоченно под рубашку.
- Майка - то есть, мозгов - нет... - мрачно размышляла я. А, впрочем, кто еще так блестяще бы провел эту операцию? Гениально! -ни сцен, ни объяснений - прелестно! Он продолжал ощупывать себя и тут я заметила узкую бретельку от трико. "Может в бриджах? - безнадежно спросила я.
- Где? Я все обыскал. - он потрогал у щиколотки, свои джинсы и слегка помедлив, совершенно спокойно, весело, как фокусник в цирке, вытащил из трико злополучный носок.
- Вот так же и ты, как я с этим носком, бываешь не права, когда считаешь, что у меня там, в Ташкенте, есть женщина. Это неправда. Вычеркни это из своих записей.
- Ты что? Можно подумать, что это протокол или следствие по делу. Не вычеркну... - слабо отбивалась я. Только спустя несколько дней я могла полностью оценить его самообладание, умение так сопоставить факт против него и факт - за! факт "против" - был лишь повод, предлог, фундамент - для факта "за!" Единственной верности не бывает. Говорить все близкому человеку невозможно. Дальнему - безопаснее. Это вопиющее чувство собственности. Никто не желает, чтобы его платья, костюмы носили другие. Личные вещи! Правда?! Да, кому она нужна эта окаянная правда? Умение лгать, не моргнув глазом и сделать ложь - правдой! Вот истинное искусство. Предает все, что есть, не предает то, что было и то, чего не было - не может предавать. И, если жизнь - это мост между прошлым и будущим, то мой мост сломан, я - каскадер! - Подумала я и поставила кассету Акмаля. Я не ожидала, что Акмаль запишет мне кассету. Он очень ценил свое время и то, что он все-таки записала ее - значило, что он относится ко мне лучше, чем полагала я. Он был наблюдателен и раним. Он все видел...
- Я хочу услышать, как ты звучишь! - говорила я Акмалю по телефону. "Я звучу на все сто! - шутливо, отозвался он и записал мне последний концерт Стена Гетца...
Глава 3 "Девятка в зеркальном потолке " ( Проза ру ).