Гитару в руки и пошла гулять душа.
Чего, соседушка, застыла у забора?
Пускай в карманах нынче нету ни гроша.
Судьба - колёсики, жизнь - тридцать третий скорый.
Скрипят ботиночки - родной до боли звук.
Калитка взвизгнула, как лезут ей под юбку.
Бродяга-ветер подпевает - он мой друг.
Глаза навылет у соседки моей Любки.
Мне наплевать, коль скажут - плохо с головой.
Дам прикурить от покрасневшей своей морды.
Тряхнём, старинушка, морозной сединой?
Я уважаю наши три блатных аккорда.
Вдоль переулочка по мягкому снежку,
Прохожих редких и шальных ворон пугая,
Задорной песнею разгоним грусть-тоску.
И даже Шарик у плетня хвостом виляет.
Сюда бы сани расписные и коня.
Да что мороз, когда душа от песни млеет?!
А на груди, где медный крестик у меня,
Ещё бутылочка - она сердечко греет.
Хлебну глоточек, на закуску - улыбнусь.
Тулупчик старенький, отцовский нараспашку.
Я оперов и прокуроров не боюсь.
За корешей отдам последнюю рубашку.
Чего, берёзонька, притихла в стороне?
Она в ответ махнула веткой своей белой.
Эх, воля-вольная, ты снишься что ли мне?
Иль от свободы и вина я очумелый?
А ветерок трясёт седою бородой.
И от мороза всё краснее моя морда.
Пусть песня льётся под серебренной струной.
Я уважаю наши три блатных аккорда.