Гудящий ярмарочный сброд,
народец мелочный и зимний.
Горячим паром изойдёт,
пробормотавший требу схимник.
Ему твердить во славу гимн
среди неверующих - диво,
здесь человек неотделим
от самого себя.
В червивом
закатном яблоке горит
светильник яростного Бога,
как балаганный колорит -
цыганский табор за дорогой,
покров таинственности, флёр,
ворсистый мех на мягких шубах...
Лебяжьим пухом снег сошёл
с высот небесных.
Белозубый
возница гонит лошадей,
и время бешено несётся:
как будто можно, став смелей,
упрятать смерть на дне колодца.
Не чуя, истово молить
о всепрощении и чуде...
Игла стальная тянет нить
и пришивает к жизни судьбы.