***
Когда с отцом мы шли Разъезжей,
То в двухэтажный старый дом
Заглядывали, взявши прежде
То, чем богат был гастроном.
И через двор дорога наша
Вела в подвал, где как итог
Сидел сапожник дядя Саша,
Военный инвалид без ног.
И хоть скребли его обиды,
Зайти к нему сам бог велел:
Он поминал свою планиду
И то мрачнел, то веселел.
Газета заменяла скатерть,
К соседям плыл гранёный звон,
Был краток век «Бычков в томате»,
А фриц, конечно, побежден!
***
Карповка, мост, Ботанический сад,
Зданье ЛЭТИ...
Нет уж, пичуга, – ни шагу назад! –
Вспять не лети.
Там я учился не помню чему,
Но для страны
Были зачем-то мы – сам не пойму –
Очень нужны.
Вспомнится лишь непутевый дружок,
С водкой «на ты».
Там, куда он совершил свой прыжок,
Как в Ботаническом, вечны цветы.
ВИТЕБСКИЙ ВОКЗАЛ
Бронзовые лампионы
И витраж, как водоем...
Это здесь во время оно
Тусовались мы вдвоем.
Пива со «Столичной» брали,
Выползали из такси,
И, добавив, отправлялись
Первой веткой на Руси
В Павловск, где пугливы тени,
Или в Царское, на «бал».
...Тот вокзал, где на ступени
Замертво поэт упал.
***
Алебастры, фонтаны, беседки, –
Новодел залихватский и едкий.
И напрасно твердить слово в слово
Баснописца Ивана Крылова.
Но я твой – соглядатай, посредник, –
Летний сад, упечённый в штакетник.
***
В кинохронике случайной –
Блок в фуражке, средь толпы.
Он бросает взгляд печальный,
Улыбается слегка,
Видя нас издалека.
И ему вполне понятен
Через век любой дебил.
Знает: мы до дна испили
Чашу, что он пригубил.
***
Александру Кушнеру
Меня удивило поэта письмо.
Конечно, и содержанье,
Но даже не столько оно само,
Как факт «живого» посланья.
Кто нынче напишет, на почту снесет,
Достаточно марок наклеив?
(В чужую страну, дойдет – не дойдет,
Россия – Минсвязь – Лорелея...).
А всё ж добралось, не пропало, и вот
Конверт с Эрмитажем ярким!
И ящик почтовый, разинув рот,
Дивится такому подарку.
ЧЕЛОВЕК В ПАЛЬТО
Гляжу в окно – с какой же целью
Там человек в пальто, с портфелью,
Идет, идет который год?
Заброшен из пятидесятых?
В его плечах клубится вата,
Нелеп, как старый анекдот.
Но что-то знает, безусловно!
Не зря уверенно и ровно
Ему дается этот ход.
А я, хоть в те года родился,
Своей стране не пригодился, –
Мне нечего сказать ему.
Но я спокоен в бурном мире.
Сижу тишком в своей квартире,
Не подотчётен никому.
ТУТ И ТАМ
Торчишь у кромки поля – вновь футбол.
И думаешь: хотя бы не продули
И отыграли тот нелепый гол...
И вдруг припомнишь – в этот день, в июле,
Там, на Неве, парад на все лады.
И можно было бы, приняв по сотке,
Весь день с друзьями шляться у воды
И пялиться на горб подводной лодки.
***
– Что за городок? – спросил Миша.
В.Одоевский. Городок в табакерке.
Башенок цветные крыши,
Черепаховое небо...
Что обрел ты, мальчик Миша,
Кроме музыки и хлеба?
Солнце с месяцем хлопочут,
Всё сработано по мерке.
Стал ты дядькой-молоточком
Городка, что в табакерке.
Невеселое веселье...
Да и много ли осталось?
Хоть немецкое изделье,
«Зиц!» – пружинка и сломалась.
***
«Бог простит, вперед того не делай!» –
говорила мне бабушка, когда озорничал.
Чем же ее на свете белом –
уж и не вспомнить – я огорчал?
«У вас голословно, у меня записано!» –
говорил один начальник давным-давно.
И тот, кто ему возражал неистово,
потом смирился и лег под сукно.
Его пример другим наука.
Как зимний лес в тайге трещал!
(Жизнь вообще несправедливая штука,
а что будет справедливой, никто и не обещал.)