У дюжины нянек детина без глаза,
без уха, руки и ноги.
А мама сама-то, такая зараза,
не хочет тачать пироги.
И кто ей закон? Чай, сама королева –
Господь её всуе храни –
и ходит направо, и ходит налево,
когда не критичные дни,
по диагонали и по вертикали,
и так, как захочет сама.
А сын утекает, а сын истекает
и медленно сходит с ума.
На что пацану золотые протезы,
прозрачный сапфировый глаз
и тезы её, и её антитезы,
и в клетке четыре щегла?
Отец его, жертва любви и коварства,
под камнем холодным лежит,
над ним возникают и рушатся царства,
простор рассекают стрижи.
А сына не любят ни злыдни-принцессы,
ни девы окрестных шале,
и шлёт он – во власти такого процесса –
проклятье всему на земле.
Придворные дрязги его доконали,
зовёт его ярость на пир…
За то, что свершится в жестоком финале,
ответит Уильям Шекспир.