-«Эскимо. Сладкое эскимо», кричали торговцы, зазывая всех на запах молочного порошка и какао, под видом свеженадоенных сливок и шоколада.
Они настойчиво предлагали лизнуть, нюхнуть, всосать продукцию отечественного производителя, который иногда ассоциировался, с таким же отечественным автопромом, и импортными комплектующими. Молочная субстанция уже не таяла во рту, а медленно падала в желудок маленькими ломтиками погрызанных ледышек.
Во рту становилось сладко, в животе бурлило негодование от обмана, а на душе становилось горько, больно и неприятно, от напрасно потраченных денег и очередного –«Опять обманули».
Неподалёку всегда дежурили врачи, которые в любую минуту хотели оказать неотложную помощь за разумную плату, и казаки в спортивных костюмах, кепачках и с семачками, которые эту разумную плату никогда не просили, а попросту вытрясали из тех, в ком ещё остались капли жалоб на несоответствие льда в мороженом.
По вечерам все эти три бригады распиливали прибыль отечественного автопрома и шли в бар, праздновать удачно-прожитый день. Сон у них был, как у всех младенцев – спокойный и нахально-наглый.
Им снился всегда один и тот же сон, где их несли на руках, молча, в цветах. Они смотрели в небо, вспоминали счастливую жизнь, пока крышка гроба не закрывалась, в глазах всё темнело, и в аду бригада чертей стучала «тук-тук» по крышке, зазывая к себе поесть морожного, рядом с которым всегда дежурили почти-врачи и почти-казаки.