Составы мимо станций проносились,
высокие светильники гасили
(а именно рубиновые звезды)
и лился ледяной февральский воздух.
Как машинист под устную диктовку
прилаживая к потолку веревку
он навыком любого сценариста
придумывал себе самоубийство.
Стучали железнодорожным лязгом шпалы,
стучал в висках поток обильно алый,
толкали толщу литерного дома
свидетели столетия излома.
А на спине обшарпанного стула
висел до пол восьмого плащ тяжелый.