Эти рассказы были написаны на конкурс,
посвящённый 200-летию со дня рождения И.С. Тургенева.
ТРОСТИНКА
Не люблю я позднюю осень. Грязь на дорогах, серость, уныние. Пугающие скелеты деревьев, пожухлая трава. В этот период я невольно задумываюсь о бренности живого на земле. И жду, когда пойдёт снег, прикрывающий наготу природы. Но снега не было, ноябрь подходил к концу, дни тянулись медленно.
В один из таких, нелюбимых мною дней, возвращаясь домой, я увидела среди седой травы одинокую тростинку. Вопреки всему, она стояла зелёная и не сгибаемая.
Каждый день, проходя мимо того места, где росла травинка, я смотрела на неё. Было видно, что холод и ветер выжимают из неё последние соки. Но она продолжала зеленеть.
И вот долгожданный снег! Такая радость обновления! Иду домой, привычно высматривая тростиночку. Но не увидела её. Не знаю, затоптал ли её кто или пала она под натиском непогоды, но стало мне немного грустно.
И я подумала: вот так и с людьми бывает – жизнь их гнёт и ломает, старается вырвать с корнем, а они держатся. Но долго ли смогут сопротивляться натиску невзгод? Одному Богу известно.
ПЕСНЯ БАРДА
На концерт художественной самодеятельности в местный клуб Марийка пришла со старшей сестрой. Программа предстояла насыщенная. Зал был полон.
С каждой минутой духота усиливалась. Вероника обмахивалась бумажным веером, слабые потоки воздуха попадали и на девчушку.
На сцену вышел очередной исполнитель. Он запел под аккомпанемент гитары, и Марийке показалась, что у неё выросли крылья, и вот она уже летит под облаками, над зелёными деревьями, заснеженными горами, быстрыми реками. Свежий ветер развевает её русые волосы, руки раскинулись в стороны, рядом парят вольные беркуты.
Голос барда стихает, но так не хочется возвращаться назад в душный зал.
В действительность её вернул голос сестры:
- Отпусти, больно!
Девочка не заметила, что сильно сжала пальцы Вероники.
- Марийка, что с тобой!
- Это было так чудесно! На миг мне показалось, что я снова вижу!
Вероника обняла сестрёнку за плечи и прошептала:
- Я не хотела тебя расстраивать. Этого барда звать Руслан и он слеп от рождения. Он никогда не видел того, о чём поёт.
Марийка закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Она никак не могла смириться со своей слепотой.
Я была знакома с сёстрами, сидела позади них, и моя душа стонала от боли, от невозможности им помочь...
РОДНАЯ
«Спи моя хорошая, спи».
Поправляю подушку, подворачиваю одеяло. В горле комок. Вспоминаю её молодой, энергичной, красивой, похожей на киноактрису, с белокурыми волосами, и тонкими чертами лица.
Болезнь не щадит никого. А ведь ей всего шестьдесят восемь, пять лет из которых она угасает, теряет силы, живёт с постоянной болью. От былой красоты ничего не осталось. Ноги не держат немощное тело. Она постоянно лежит, с огромным усилием садится на несколько минут. Я знаю, что скоро наступит момент, когда и кости рук совсем разрушатся, и тогда мне придётся кормить её из ложечки, как она меня в детстве.
Я готова ко всему, лишь бы она была рядом, лишь бы жила…
«Спи мамочка, спи родная».
P.S: Вскорости после написания рассказа мамы не стало...
ЖИЗНЬ В ТЕМНОТЕ
Как любой человек, зрение которого падает с годами, я задумывалась о том, что будет, если я совсем ослепну. Воображение рисовало ужасные картины, выход из такой ситуации – смерть.
Так было до тех пор, пока я по воле случая не оказалась на встрече с поэтами из общества слепых. Многие из них не видели с рождения.
Оказалось, что это очень жизнерадостные, чувствительные люди, любящие окружающий мир, природу, сочувствующие ближним, поддерживающие друг друга, не привыкшие ничего просить и жаловаться.
Я слушала их великолепные стихи, песни собственного сочинения, и ловила себя на мысли, что эти люди не живут в темноте, они видят сердцем и мне есть чему у них поучится.
И в первую очередь – жажде жизни, стремлению познать новое, стойкости.
С тех пор мысли о том, что могу ослепнуть, перестали меня посещать. В любой темноте есть свет.
БОМЖ
По узкой дороге полз человек. Обрубки ног замотаны целлофаном, на руках грязные тряпки. Он выбирал наиболее сухие места, но таких почти не было, снег не полностью сошёл, весеннее месиво стремилось проникнуть сквозь лохмотья.
Цепляясь за железные ступеньки, кряхтя и чертыхаясь, бедняга с трудом преодолел мостик через арык.
Возле ворот он увидел Ирину, та гуляла со своим внуком и встрече с местным забулдыгой была совсем не рада.
В тот момент, когда он обратился к ней с просьбой, что-то произошло в её душе, перевернулось. До этого момента это был просто бомж, грязный и вонючий, сам виноватый во всех своих проблемах, от которого отвернулись все родственники, не простившие того, что он по пьянке спалил дом брата, а этой зимой ещё и отморозивший ноги по той же причине, на таких смотрят с брезгливостью и обычно проходят мимо. Бомж обратился к растерянной Ирине:
- Вы не могли бы мне купить хлебушка, я сам не доберусь, пожалуйста, - и он протянул смятые деньги.
Ирина смотрела на беднягу, жалость победила отвращение, и она подумала, что теперь ответственна за этого человека и не сможет жить спокойно, пока не пристроит его в интернат. Да, в мире тысячи бомжей, всем не помочь, но даже больная собака, заползшая во двор, не оставит равнодушным хозяина этого двора, а это человек, пусть и опустившийся.
Женщина отвела внука домой. Взяла из сумочки кошелёк и пошла в магазин, где купила самые необходимые продукты.
Понимая, что бомж не сможет дотащить пакет до временного жилища, она пошла его проводить. Путь ей казался очень длинным, бедняга с трудом преодолевал препятствия, его лохмотья разбухли от воды.
Вот и дом, в который он вселился самовольно, просто переполз с одной чужой дачи, где ранее и отморозил ноги, на другую, заброшенную, но ещё не загаженную им. Условия жуткие, печки нет, горы тряпья, служащие постелью. От запаха гнили и немытого тела к горлу подступала тошнота.
Она уходила с тяжёлым сердцем. Все последующие дни Ирина разыскивала родственников, звонила во всевозможные службы, но никому дела не было до бедолаги. Дело сдвинулось с точки, когда удалось подключить к поиску пристанища прессу. Наконец-то бомжа забрали в приют. Ирина вздохнула с облегчением.
Так закончилась эта история. Я, как и другие соседи, гордилась поступком Ирины, но даже в душе не смогла себе ответить честно: что было бы, если бы бомж дополз до моих ворот и обратился с просьбой ко мне, нашла бы я в себе душевные силы, чтобы помочь бедняге, или равнодушно отвернулась от него, не желая разрывать своё сердце. Ведь помогая кому-либо, становишься ответственным за того, кого пожалел.
ЧУЖОЕ ГОРЕ
Жизнь быстротечна и никогда не знаешь, кто будет следующей жертвой старухи по имени Смерть. Так случилось, что на этот раз её выбор пал на моего бывшего мужа, отца моих сыновей. Именно по этой причине, что нас связывают дети и двадцать лет совместной жизни, я и пришла проводить его в последний путь.
Слёз не было. Развод был по моей инициативе, всё давно отболело, обиды забылись, так что в гробу лежал совершенно чужой для меня человек.
Вот уже и горсть земли брошена в могилу, иду к машине, чтобы дождаться остальных. На душе пусто.
Подъезжает очередной катафалк. Отворачиваюсь, не хочу смотреть на чужое горе.
Не выдерживаю – поворачиваюсь и сердце пронзает боль – небольшой гробик, в нём явно тело ребёнка лет семи-восьми.
С утра моросил дождик, а в этот момент обрушился ливень, и я уже не скрываю слёз. Хочется закричать во весь голос:
- За что подлая старуха Смерть забирает невинных? За что?
Еле сдерживаю себя. Открываю зонт и иду к машине. Зачем повернулась?
В мире слишком много горя, слёз не хватит.
ПОЭТИЧЕСКИЙ ПОЦЕЛУЙ
На творческом вечере этот импозантный мужчина сразу привлёк моё внимание. Одетый в синий костюм с галстуком и чёрные лакированные туфли, с папкой в левой руке, он производил впечатление умного и образованного человека. Тем более, что заочно я была знакома с ним. И видела его фотографию в поэтическом сборнике.
Что меня особенно удивило в этом человеке, так это то, что он подходил к дамам, и каждой целовал ручку.
«Сама любезность», - подумала я, не привыкшая к проявлению таких чувств.
Моя подруга, знавшая этого поэта много лет, и получившая свою порцию поцелуев, подвела его ко мне. Мы представились друг другу, и моя рука оказалась в руке этого обходительного кавалера.
Он поднёс мою руку к своим губам и смачно поцеловал свой большой палец!
Я выдернула руку и одарила позёра таким взглядом, что в дальнейшем, при творческих встречах, он обходил меня стороной.
Моя подруга, наблюдавшая за нами, сказала:
- Не обращай внимание, он всегда такой!
Я так и не поняла, к чему такое позёрство. А ведь прекрасный поэт.