В жизни часто случаются страшные штуки,
пострашнее Хичкока или Ардженто:
снова боинг разбился и шторм в Кентукки,
электричка собьет утром насмерть студента;
каждый пятый – убийца, третий – мученик, жертва;
пальцы сломаны, руки по локоть в крови,
в свистопляске бездушного серого спектра
моветон быть поэтом и щедрым в любви.
Нахлебалась уже «щей хозяйских», что вектор
траектории сбился и голос хрипит,
в горле ком, вместо солнца – совковый прожектор;
ссылка дальше Сибири, дешевый транзит;
в комбинации света и тени нет места,
я – запаянный в сферу застывший зенит:
Убивали. А толку? Пытали? Да с детства.
«Но, глядишь, если вспыхнет, так вовсе сгорит!..»
Не сгорю, не надейтесь. Плохая фиеста –
там, где мало быков и притуплен инстинкт;
к матадору ни жалость, ни страх неуместны,
и коррида с быками – всего лишь предыкт
к гармонической функции: из ареста
и последующей казни. Вот это финт –
протыкали иголками куклу из теста,
а она, посмотри, все еще говорит.
И «спасибо» не скажут живому оркестром,
не услышат иступленный дикий крик,
что свободней меня – шерпы льдов Эвереста,
что счастливей меня – только Бог уж старик,
и никто не залижет мне раны на сердце –
мир жесток, подл и грешен, мир до боли безлик,
но в душе моей будет смеяться младенец:
вы умрете, а я же останусь средь книг.
26 февраля 2018 года