Как свидетельствуют источники, участок земли на Загородном проспекте, 60 в середине XIX века принадлежал купцу второй гильдии почетному гражданину и кавалеру Никите Федоровичу Козьмину, проживавшему там с семьей в деревянном доме. После его смерти участок со всем движимым и недвижимым имуществом, по-видимому, перешел в собственность его вдовы, Марии Трофимовны, деятельницы Общества попечения бедных военных духовного звания, состоявшего под покровительством императрицы Марии Федоровны.
На части этого участка, принадлежавшего к тому времени братьям Ивану и Петру Михайловичам Михайловым, в 1903-1904 годах по проекту архитектора Николая Николаевича Еремеева был построен красивый пятиэтажный доходный дом в стиле эклектики. К эклектике в архитектуре обычно относят сочетание самых разнородных стилевых элементов с целью достижения их наибольшей выразительности. Сочетание мотивов готики, Ренессанса и барокко, образовывавших на фасадах домов, целую сетку декора, должны были удовлетворять запросам состоятельных жителей доходного дома. Дом у архитектора Н. Н. Еремеева получился очень эффектным. В Петербурге начала XX века его имя было уже известным. По проектам архитектора в городе построили еще десять домов, но этот, на Загородном проспекте, оказался самым удачным.
Прежний хозяин этого участка, купец Н. Ф. Козьмин, содержал на Мариинском рынке свою курятную лавку. Так прежде называли торговлю птицей. В его торговых делах ему помогала жена и сын. Здесь, в доме на Загородном проспекте, купец имел свой курятный склад. Адресный календарь Петербурга того времени свидетельствовал, что и братья Михайловы вместе со своими большими семьями, раньше проживали в его деревянном доме, возможно, являясь родственниками. Они тоже занимались продажей битой птицы, а после его смерти И. М. Михайлов возлавил его торговое дело, став вместе с братом купцами второй гильдии.
Известный журналист и краевед того времени Анатолий Александрович Бахтиаров в своем сборнике очерков “Брюхо Петербурга” описывал “курятную торговлю” следующим образом: “У каждого торговца дичью над лавкой имеется особое помещение, где живут “щипари”. Они не только щиплют дичь, но и режут ее. Щипари работают поштучно, смотря по птице. С курицы берут по 3 копейки, с цыпленка - по 5, с гуся - по 10 и т. п. С цыпленка взимается дороже на том основании, что вследствие нежного телосложения его труднее ощипать, чем курицу. Летом на Щукином дворе работают от 100 до 150 щипарей, которые зарабатывают по 1-2 рубля в день. Щипари начинают работать рано, обыкновенно часам к 12 уже все бывает обработано.
По узкой лестнице, усыпанной опилками, вы подымаетесь в мастерскую. Это довольно большая комната; два-три окна слабо пропускают свет, отчего вся обстановка виднеется в некотором полумраке. На полу разбросаны опилки, для того чтобы пол не пачкался слишком кровью. В воздухе носится множество перьев. По одной из стен, от полу и до самого потолка, стоит “курятник”, из-за решетки которого куры и цыплята высовывают свои головы.
Повсюду в мастерской лежат уже зарезанные и ощипанные куры - на столах, на полках, в корзинах и на крючьях. Щипари доканчивали работу. Их насчитывалось 15 человек. Все они - в холщовых передниках, рукава засучены по локоть. Одни из них ощипанную дичь завертывали в бумагу, другие укладывали в корзины, третьи перетаскивали корзины вниз, в курятную лавку. Посредине комнаты стояла огромная, в сажень длины, корзина, наполненная доверху перьями: это результат сегодняшней щипки. В сопровождении хозяина лавки пришел в мастерскую какой-то покупатель свежей дичи, “из-под ножа”.
-Ну-ко, Иван, зарежь парочку кур для барина!
- С удовольствием! Вам каких: пожирнее или поплоше?
- Все равно! Давай пожирнее!
Щипарь подошел к “курятнику”, в маленькие дверцы просунул руку за решетку и достал оттуда первую попавшуюся курицу. Подойдя к чану, который стоял на полу, он взял курицу одною рукою за оба крыла, завернул голову ее назад и подхватил в одну руку вместе с крыльями, затем в одно мгновенье перерезал ей горло. Кровь бьет точно из откупоренной бутылки. Спустя несколько секунд обнаруживаются сильнейшие конвульсии: курица старается махать крыльями, как будто собираясь куда-то лететь, но щипарь крепко держит ее над чаном вниз головою; курица хочет кричать, но от этого из перерезанного горла еще сильнее течет струя крови”…
Знакомясь с историей жизни купца Никиты Федоровича Козьмина, с интересом узнал, что кроме торговых занятий у них с женой Марией Трофимовной было и другое, важное для них дело жизни. В 1873 при церкви Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня (Спасо-Бочаринская церковь) было открыто приходское благотворительное общество, которому в 1885 году они пожертвовали два деревянных дома и 10 тысяч рублей на создание небольшой женской богадельни. Ее открыли в уже следующем году. Еще 10 тысяч рублей поступило обществу через четыре года уже по завещанию самого Н. Ф. Козьмина. Все эти деньги было решено использовать на постройку нового здания для благотворительных учреждений, получивших имена своих жертвователей: Никиты и Марии Козьминых. Призревались там 25 человек.
За полтора года по проекту уже известного нам архитектора Н. Н. Еремеева для богадельни был выстроен трехэтажный дом, в котором разместилась начальная женская школа. 7 декабря 1903 на его верхнем этаже епископ Гдовский Константин освятил небольшой домовой храм с одноярусным дубовым иконостасом. Новый храм получил имя преподобного Никиты Мидикийского. Здание этой бывшей богадельни и детского убежища теперь можно увидеть на Кондратьевском проспекте, 25.
Известно, что купец И. М. Михайлов продолжал жить в доме на Загородном проспекте, 60 до самого 1917 года. Кроме торговых дел он состоял товарищем председателя Общества вспомоществования бедным Спасо-Бочаринского прихода и старостой церкви преподобного Никиты при богадельне и убежище для детей Никиты и Марии Козьминых, попечителем церкви Святого Дмитрия Солунского и Покрова Пресвятой Богородицы.
После октября 1917 года следы всех героев этой публикации заблудились на перекрестках истории и окончательно потерялись. Рассказывали, что купец И. М. Михайлов когда-то имел свою зеленную лавку на Мариинском рынке. Так раньше назывались небольшие магазины, лавки, где торговали зеленью и разными овощами. Ко мне, петербуржцу нового века, это название пришло из стихотворения Николая Гумилева “Заблудившийся трамвай”, которое соответствовало его умонастроениям в трудном 1919 году:
Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят - зеленная, - знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.
В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.
Ненадолго пережили участников этой истории созданные и оберегаемые ими храмы, сиротские убежища. Приютами их стали называть уже потом. Разница в этих названиях и подходах очевидна. Церковь преподобного Никиты Мидикийского была закрыта уже 20 декабря 1922 года. Позднее, в этом здании расположился отдельный батальон милиции. Церковь Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня (Спасо-Бочаринская церковь) разрушили летом 1932 года. На ее месте разбили сквер. Две иконы иконы были потом отданы в Сампсониевский собор, что-то из уцелевшей церковной утвари досталось Русскому музею.
Вспоминали, что этот храм был хорошо известен своим необыкновенным фарфоровым иконостасом (самым первым в России такого рода) и образом, по преданию принадлежавшего Петру I и специально написанного по случаю взятия Азова. Особым почитанием у православных верующих пользовались две иконы: Тихвинской Божией Матери и святого мученика Антипы. В церковной библиотеке прежде хранилось много старинных книг и редких рукописей. Истину гласит старая библейская мудрость: “неисповедимы пути Господни”, но не ведают люди своих страшных земных дел…
И только дом на Загородном проспекте, 60 все еще продолжает служить людям. Давно уже растеряв своих прежних жильцов и их неизвестных потомков, он по-прежнему помнит имена своих первых создателей. Нам только остается сохранить о них добрую память…
На фото - рисунок автора