По неброской ложбине неспешно бежал ручей,
Огибая в пути возникающие преграды.
Хоть формально лесной, но фактически был ничей.
Лесу влаги живительной было уже не надо.
Разрастаясь побегами, корни прикрыв травой,
Лес давно обходился дождями и снегом талым.
Тихо вился ручей по тропинке своей кривой,
Постепенно забыв то, что было, приняв – что стало.
Как-то ливень с привычного русла его увёл.
Заструился ручей незнакомым глубоким логом
И увидел манящий красой грациозный ствол
Одинокой березки на лысом холме пологом.
Восхищенный ручей, орошая водой живой,
Побежал по холму, отвергая закон природы.
Он ей песни журчал, а она, шелестя листвой,
Еле слышно шептала, что ей не писали оды.
Он от счастья сверкал, отражая собой лучи,
Шарф из радуги нежно вплетая в густую крону.
Он ей звезды дарил, колыбельные пел в ночИ,
Заливал все ходы, чтобы корни никто не тронул.
Но однажды осыпался склон, вновь потёк ручей
По ложбине - заметил Судья, что закон нарушен.
Сделал снова ненужным его, а её - ничьей.
Не должна течь вода, поднимаясь наверх, на сушу.
Он теперь у холма восхищается ей тишком,
Замедляя в разливе привычную скорость бега.
Огибая её, он чуть слышно журчит стишком,
А она...
Ей, похоже, хватает дождя со снегом.
Иллюстация Натальи Агаповой