я давно молчу
мне страшно, но тем не менее
уж не страху меня победить
не ему меня
смерть в моем случае — тление
очень долгое тление
бабкино нудное пение
я фактически мумия
соберётся толпа зевак
посмотреть на чудо навроде Ленина
потому что смерть для них — это не тление
это резко и быстро и кое-как
назовут и дьяволом и христом и ведьмою
что за девка такая, вроде мёртвая да не вся
будет много выпито,
высказано
и съедено
за мою душонку
там, на небесях
не открою рта
никаких подсказок им и намёков
не давала обета молчания, просто высохла речь-ка
только сердце истёртое между рёбер ёкнет
как бывает вздрогнет
пламя тонкой свечки
оттого-то ёкнет, что теперь в нём тихо
никаких терзающих, плавящихся чувств
пахнет сеном, воском,
сладкой облепихой
мне так горько господи
сдавленно мычу
«чё мычишь?»
уставятся, тихо пятятся
и от страха, и от нежелания трогать мумию
а потом уходят,
ведь сегодня пятница
ну ответь мне господи только
почемУ меня?..
в деревенской хате
у большого окна, на чужом топчане
я бесстрашная, бессердечная
мирно упокоюсь
истлевая длинными, летними ночами
затихая в худшем из любых молчаний
в добровольно принятом и снесённом,
то есть.