Он в город цвета мокрого асфальта
Глядел сквозь струи ливня за окном.
Тарелки показались парусами
И утлым кораблем огромный дом.
Сновали большегрузы-кашалоты
И стайки легковушек, как треска.
На стройке экскаватор большеротый
Жевал машины камня и песка.
И чайки, проносясь над плоской крышей,
Напоминали наших голубей.
И вот все выше… выше… выше… выше...
На высоте и кровь течет быстрей.
Быстрее по проспектам жизнь несется.
Быстрее звук по проводам летит.
Сказать и пары слов не удается.
И пары глаз в стремнине не найти.
Хоть и морской, волк тоже одинокий
И взгляд свой молча устремляет вдаль.
Вся жизнь – Мальстрим! Давно прошли все сроки!
И вырваться – никак! И вырвать жаль
Из сердца, что предательски не бьется
(какое же биенье без нее!)
И все, что Робинзону остается –
Понять, что одиночество свое
Не разменять на ветер дальних странствий
На трюмы, полны ценным барахлом,
На риск преодоления препятствий.
Ведь весь его корабль – высотный дом.
И остается за борт сделать сальто,
Ведь жизнь его, как женщина – ушла!
И в город цвета мокрого асфальта
Шагнуть со звоном битого стекла.