под покровом разгульной ночи, в старом прокуренном баре,
где пахнет алкоголем дешёвым и девушками такого же сорта,
где у входа написано "ковчег", мол "каждой твари по паре!"
с сигареткой в зубах сидела она, восклицая: "я только из аэропорта!"
с пьяным блеском в глазах, то и дело бармена прося подлить,
она рассказывала кому-то невидимому о своих приключениях.
"эти иностранцы, знаешь ли, так и норовят ухватить,
и, веришь\нет, постоянно болтают о своих похождениях!"
она громко смеётся, опрокидывая в себя спиртное,
на щеках румянец хмельной, и язык уже заплетается.
"я не помню точно, как их звали, но их было трое,
но этот экзотичный колорит, поверь, сразу в глаза бросается!"
не трезвея, она вспоминает подробности.
и теперь уже плачет, слезами горькими заливается,
"я там совсем забыла о какой-то женской гордости.
и да...я вспомнила, как это место называется."
она, размазав тушь, закурит снова,
и вытирая щёки, скажет невпопад:
"все говорят, что секс - любви основа.
в том месте, секс - скорее ад!
там каждый первый знает, чего хочет,
и их желания, порой, меня пугали!"
сама глотнёт ещё и снова захохочет:
"чего мне только там не предлагали!
но деньги мне нужны (будь все неладны!),
ведь дома маленький, ему нужна еда,
ему нужна одежда - на улицах прохладно,
а ведь зима наступит! что тогда?"
бармену юному её, хмельную, жаль,
он понимает всё, но горю не поможешь.
она же замолчит. посмотрит в даль.
и бросит ему денег: "себе оставить сдачу можешь.
пора домой, меня там очень ждут."
на плечи тонкие она накинет куртку.
и люди лишь осудят, не поймут,
что может тяготить простую проститутку.