Испил я жажду Кармадона,
А Петроградская Мадонна
Петрова-Водкина ждала на вираже
В канун Гражданской лютой сечи.
И я, отдавши честь увечью,
Не вспоминал о Ней с Младенцем год уже.
Но тут, случайно, среди марок,
Мелькнул платок Её - подарок
Иосифа Обручника на Новый год,
Что восемнадцатым назвался,
И питерского злого вальса
Кружил мотив, и божий бередил народ.
Кому земля, кому-то небо -
Не выбирать вовеки мне бы,
Но требуют ответа здесь Её глаза.
И грудь сосёт Младенец жадно,
Чтоб возвестить: "Грядёт уж жатва.
Кто чист, как голубь, будь же мудрым, как гюрза".
Я внял честнейшему совету,
Чтоб выжить в мутном веке этом,
Чтоб этот век прошёл и зряче и не зря.
Прими, Мадонна, дар сей вновь:
Вода - в вино, вино же - в кровь,
Пусть чудо явит в Сыне всем Царей Царя...