"Никогда не уверуй в кого-то,
Кроме солнца, что над головой,
Кроме вод, что в реке иль в болоте,
Кроме чёрной земли под собой", —
Так шептал мне отец ослабевший,
Засыпая на смертном одре.
И я клялся, от страха опешив,
Не забыть и блюсти его речь.
Я бы так засмеялся, наверно,
Я бы горько заплакал навзрыд,
Если б мог... но погибель мгновенно,
Растоптала меня — я забыт.
Не увидит ни слёз и ни смеха
Мой отец, о, мой бедный отец!
Если б знал ты, как гулкое эхо
Разносило мой крик до небес.
Моя дочь загорелась в пожаре,
Когда солнце его родило.
А жену в необъятной печали
Со скалы омывает волной.
Моё тело нашли за амбаром,
Вместе с пулей в пустой голове.
Моё тело на кладбище старом,
Где нет места цветам и траве,
Где не ходит прохожий случайно,
Где мне гнить, видно, дьявол велел,
По иронии или специально —
Похоронен я в чёрной земле.