Артур Саймонс (1865-1945)
Когда проясняется Dawn, с англ
Ты в комнатке простой
спишь молодым здоровым сном, а я
во мраке близ тебя --
я бодрствую, рассвета жду с тоской,
и чувствую, что выйдя за порог,
вновь стану бесконечно одинок.
От Бога ты, дитя,
любить и быть любимой создана.
Ты так мила, юна.
И кто тебя полюбит -- обретя
решимость, сможет даром получить,
всё, что способно золото купить.
Совсем недавно ты
была еще безгрешна, и хранят
твои глаза, твой взгляд
оттенок простодушной чистоты.
О, как делить с людьми мне тяжело
тебе, дитя, содеянное зло...
Об авторе.
Артур Саймонс (1865 - 1945). Английский поэт-символист, издатель, драматург, эссеист,
переводчик и литературный критик.
Сын священника, семья которого часто меняла место жительства. Получил домашнее
образование, проводя много времени в Италии и Франции. Дебютировал в печати в 1882.
Встречался со многими знаменитостями, в т. числе с Верленом, Малларме, Гюисмансом,
Иветтой Гильбер. Входил в редакцию журнала Атенеум и лондонского субботнего обозрения,
печатал стихи и эссе в декадентском ежеквартальнике Желтая книга.
Организовал лекционный тур Верлена в Англии, навещал О. Уайльда в тюрьме.
Вместе с О. Бердслеем и Л. Смизерсом издавал журнал, где публиковались У.Б. Йейтс,
Дж. Конрад, Дж.Б.Шоу. Был членом Клуба поэтов, основанного Йейтсом.
Большое значение имела его книга очерков новой французской словесности,
многократно переизданная и оказавшая воздействие на Йейтса, Т.С. Элиота, Джойса.
Переводил Д‘Аннунцио, Верхарна.
В 1909, путешествуя по Италии, пережил тяжелый психический срыв, после которого
писал уже мало. В 1930 появилась его автобиографическая Исповедь, где писатель
рассказал о своей болезни и ее лечении. Умер от пневмонии.
Оригинал:
Arthur William Symons.
Dawn
Here in the little room
You sleep the sleep of innocent tired youth,
While I, in very sooth,
Tired, and awake beside you in the gloom,
Watch for the dawn, and feel the morning make
A loneliness about me for your sake.
You are so young, so fair,
And such a child, and might have loved so well;
And now, I cannot tell,
But surely one might love you anywhere,
Come to you as a lover, and make bold
To beg for that which all may buy with gold.
Your sweet, scarce lost, estate
Of innocence, the candour of your eyes,
Your childlike pleased surprise,
Your patience: these afflict me with a weight
As of some heavy wrong that I must share
With God who made, and man who found you, fair.