Засыпала пурга у сиреневого сугроба,
Отстучала в окно, возвестив первозданный покой.
Ах, зима под Москвой, ты кристально чиста и сурова,
Далеко-далеко, только в сердце ты вечно со мной.
На морозе под ветром её посиневшие губы
Целовал в забытье, говорил, что пытаюсь согреть.
Не забыть мне снега, у хатёнок дымящие трубы,
Моя молодость там, ею я продолжаю болеть.
В ночь весною, зачатый по пьянке, на Первое мая
Был рожден ранним утром в заснеженном январе.
Не прошел по прямой – жизнь косая, хромая, кривая.
Стариком подыхаю в проклятой нью-йоркской жаре…
Я внимательно выслушал страдания старого Вертера,
Слишком много красивого, ну да ладно, пускай говорит.
Здесь на вилле его проживаю на роли дворецкого,
Десять долларов в час за компанию платит старик.