До верной цифры в десятичных знаках
я округляла грубые слова,
когда хотелось только выть и плакать,
когда никто ни в чём не виноват,
когда обида ширилась на звёзды,
чем ярче свет – темнее пустота.
Замёрзший ветер выбивает воздух
на дальность вдоха, чистит паспорта
от заключённых вместе до сомнений
на месте приближённых единиц
в углах стерильно-полых помещений
внутри сердечной мышцы. Взмах ресниц
отбросит непридуманное в руки
кормящих числа верности - назад.
Сдирая голос лезла по уступам
дробящих душу явок, наугад
рифмуя пульс остаточных нечётных
погрешных знаков новизны задач
в семейном целом, дырчато-неплотном.
Нас округлил бесчувственный палач.