Что остаётся за нами...?
Дверь, пустота квартирная,
Старые тетради, фотографии детских лет, люди и рожи противные.
Скоро начнётся новый этап этой жизни, суровой и невероятно болезненной.
Годы идут, но всё равно продолжаю всё также гулять по сырому лезвию.
Справиться или принять, перешагивать или бороться.
Столько вопросов, что можно смело топиться в собственных мыслях, как в бездонном колодце.
Давно перестал ждать и надеяться, верить в свершения чуда.
Сменил цепь на удавку, Иисуса Христа на Будду.
Впрочем, всё это бред, эти тексты, что здесь вам читаю.
Я нашёл себя в них, заменил литературой отчаяние.
Заставить себя работать, перекладывать бумажки с места на место.
Говорить, что нравится, мечтая поскорее оказаться в начальника кресле.
Стиснув зубы, выслушивать оскорбления личные, видеть сны, в которых все мрази двуличные.
Ничего мне не нужно от вас,
Я выбираю жизнь без вещизма.
Ценность-не в цифрах, а в буквах,
Демократизм без нацизма.
В каждом плакате на митингах вижу гримасы ухоженые,
Не интервью надо брать, а каждому бить чётко в рожу.
Нахуй политику, мне эта грязь неприятна уже до нельзя,
Лучше говно разгребать или доски таскать, написать на кого-то рецензию.
Каждый сюжет обрываю, как нить, что бы собрать по-другому.
Если хотите меня утопить-вот моё честное слово!
Я не продажный, да, так бывает, даже поверить в то трудно, что, рассуждая о жизни бумажной, мнение выну из урны.
Оно незначительно, скомкано вами,
Растоптанно в спешке бытийной.
Но, мне не важно, я слеплю новое, хоть из говна и покрышек.
Осень наступит и я её жду, больше, чем прошлое лето.
Чувства, решимость и стресс создадут то, что назвали балетом.
В танце листвы я забуду о всём, что бы родиться по-новой,
Знаю, что ты, до конца, без границ, помнишь и любишь мой номер.
Знал ли, что выпадет мне в вечер тот, что под фонарными лампами,
Будешь ли ты до конца со мной, да, и потом, если надо?