Домик на холмике устало стоит, согревая бабусю и её старость.
Домик на холмике хмур и сердит, временами бросая бранные словечки.
А дождь пробивает кирпичные камни, А дождь пробивает кирпичные камни,
В песок превращая и растворяется в холодном кипяточке вся больная душа.
Домик был тесен, но всё же уютен, стоит он на холмике славно дымя.
Вокруг пустота и зеленая водица возрождает траву и немножечко мха.
А солнышко домик по утру согревает, и нежно латает гнилые места.
Домик на холмике мхом зарастает, но всё же живой, но всё же нужный.
Вековые границы на обрывке бумаги,
Три гроша за пазухой и хлеба кусок.
Световые года, годовые запасы
Новых грустных и милых котят.
Домик на холмике рушится тихо, никто не заметит его пустоту.
Домик на холмике рушится вечно, чтобы не тревожить бабусю свою.
Стоит, выживает; крыльцо искривило, никто не поможет, никто не пройдет.
В этой пустоте, в этой одиночной суматохе никто давно не поёт, не живёт.
А ночью пугают домик зверята, покусывая кожу деревянного сруба.
А ночью просыпаются злые люди, в своих же союзников звонко стреляя.
Обитые стены разноцветным ковриком скрывают дырища на домике том.
Разбитые окна и гнилые дощечки медленно желтеют и теряются в мыслях.
Вековые границы на обрывке бумаги,
Три гроша за пазухой и хлеба кусок.
Световые года, годовые запасы
Новых грустных и милых котят.
Домик на холмике по утру плачет, птицы резвятся под сладостным небом.
Бабуля у домика по вечерам плачет, никто не поможет, никто не успокоит.
А снег и мороз в гости часто приходят, немеют ноги и мертвеет тело.
Синеет бабуля возле старой кроватки, не встать, не уйти, да и не убежать.
А холмик от тяжести вновь распадается, домик немного вкось наклонив.
А домик по холмику в раз проезжается, а домик бабулю собой заслонит.
Обрушилась крыша, двери выпали жалко, а снег заметает бабуле глаза.
Плачет бабуля и крест свой вырывает, в печку сумбурно крест этот бросает.
Вековые границы на обрывке бумаги,
Три гроша за пазухой и хлеба кусок.
Световые года, годовые запасы
Новых грустных и милых котят.
Домик на холмике всё выживает, бабулю в опасности всё не бросает.
Стоит и копает под собой могилу, звеня культяпками старых оконцев.
А солнце сильнее домик припекает, А солнце сильнее домик ломает.
Бабуля не ходит, а домик не греет, Бабуля не ходит, а домик не греет.
В пыли и саже бабуля лежит, руками махая по ветшалому дому.
Вокруг никого, лишь сухая ветвинка отсталых, убитых и просто людей.
Вокруг только эхо и крики бабули, вокруг словно камера для добрых живых.
Домик на холмике тихо трясется, считает по палочкам кончину своих дней
Вековые границы на обрывке бумаги,
Три гроша за пазухой и хлеба кусок.
Световые года, годовые запасы
Новых грустных и милых котят.
А ночью домик совсем расшатался, а ночью домик совсем заболел.
Не стоит на ногах, потерялся в пространстве, а луна всё смеется, а луна всё смеется.
Посуда катится прямо в бездну, рушатся все захудалые углы.
А бабуля всё спит, а бабуля не дышит, надоело ей плакать в мире ерунды.
Даже холмик проснулся и желает умереть, даже холмик задумал свою верную месть.
Холмик радостно и вечно развалился на глазах, переломав весь домик, перемолов в крупу.
Домик скрылся из виду, он уснул в могилке, Домик скрылся из виду, он уснул в могилке.
Нет там домика больше, и нет там бабули, они вечным сном под холмом заснули
Вековые границы на обрывке бумаги,
Три гроша за пазухой и хлеба кусок.
Световые года, годовые запасы
Новых грустных и милых котят.
Проходят года, их никто не находит, проходят века, их никто не находит.
А солнышко вновь согревает могилку, а дождик поливает смиренно могилку.
Травой зарастает, цветочки цветут, цветное пятнышко той самой любви.
Системы порядок никто не замечает, а он очень смутный как бутылка парши.
Бабуля жила, выживала, ревела, её не сломал этот грязный мир.
А домик как крепость, а домик как крепость, душу её до самой смерти хранив.
Сначала травинки, а потом кусты, а дальше деревья и поляна васильков.
Везде остается пятнышко памяти, везде остается добрый мир снов.
Вековые границы на обрывке бумаги,
Три гроша за пазухой и хлеба кусок.
Световые года, годовые запасы
Новых грустных и милых котят.